Драббловыброс

[crazy-corals]

Четыре драббла, все низкорейтинговые и почти все мелкие, потому и в одном посте)

С Генератора Пейрингов.

Гоинг Мерри / Зоро. Наркотики.

Мерри, Зоро
Простояв пару десятков лет в темном сарае, по соседству с дырявыми рыбацкими лодками и прочим мусором, Мерри успел напрочь позабыть, как это, когда кто-то – на борту. Когда волны качают на себе и разбиваются прохладными брызгами возле ватерлинии, ветер путается в канатах и раздувает паруса, чья-то горячая и сильная рука лежит на руле, и повиноваться этой руке, плыть туда, куда она посылает, – счастье.
Будь Мерри человеком, он бы наверняка сравнил себя с каким-нибудь беднягой, которому для блаженства нужна игла в вене, или горсть таблеток, или сладкий дым в легких. Для Мерри наркотик был бы, конечно, иным, - те самые волны, ветер, послушание чужим рукам, - но сходство очевидно.
Так что - слава богам, что Мерри не человек.
Слава богам, он просто наслаждается, улыбаясь добродушной мордой носовой фигуры, тем, что у него теперь тоже есть свои пираты. Их пока что всего пятеро, и они совсем не похожи на тех пиратов, о каких мечтает любой порядочный корабль, но они плывут за приключениями, и ветер у них попутный, и за одно это Мерри готов возить их вечно.
Но, если бы корабли умели бояться, Мерри каждый раз приходил бы в ужас, причаливая к очередному острову. Потому что его пираты сходят на берег, торопясь по своим делам, и как-то уж слишком быстро растворяются в толпе странных сухопутных людей. А Мерри остается совсем один, не зная даже, вернутся они или нет, потому что даже такие безумные пираты, как его, не станут докладываться кораблю.
А они ведь могут и не вернуться. Мало ли – вдруг Дозорные, или другие пираты, или еще какая-нибудь опасность… А он же не может их спасти и увезти подальше от врагов, когда они на суше!
- Хорош скрипеть, Мерри, - хрипло раздается на палубе. Один из его пиратов, сидевший так тихо, что корабль успел забыть о его присутствии, осторожно встает. Делает по палубе пару шагов и кладет руку на голову Мерри. Рука горячая, сильная, - в общем, та самая, которой так сладко подчиняться, и Мерри бы заурчал от удовольствия, умей он урчать. – Они вернутся к вечеру, а утром поплывем дальше. И… - тут он хмыкает, как будто сам не верит, что собирается сказать это вслух, - не беспокойся. Я же с тобой.
И вот тут Мерри почти жалеет, что не родился человеком и никак не может ответить. Впрочем, его пирату ответ, кажется, и не нужен: он уже сполз вдоль борта, прислонился к нему спиной и задремал, дожидаясь своих товарищей и охраняя спокойствие корабля.

*

И еще с игры у Хаято :3

Раз (Зоро, Санджи, комары)

Зоро, Санджи
- Чтоб тебя комары до потери пульса довели, - бормочет Санджи злорадно: уж ему-то, пропитавшемуся сигаретным дымом до костей, никакие комары не страшны. – А потом еще и обглодали, для верности.
Зоро слишком устал, и настроение у него слишком благодушное, чтобы поднимать задницу с палубы ради того, чтобы прибить какого-то там кока. Поэтому он просто хмыкает, не поворачиваясь к нему:
- Долго им глодать придется.
Санджи стоит рядом с ним, облокотившись на перила, и смотрит куда-то в сторону берега. Нами-сан свою ждет, небось, – даже на камбузе не усидел, встречать выполз, болван влюбленный…
Вот у людей проблемы, думает Зоро, отмахиваясь от очередного комара.
- Да они здесь голодные, как Луффи после прогулки, - фыркает Санджи после паузы. – Остров же необитаемый, жрать им некого, вот и нападают на несчастных, сошедших на берег…
- … ага, и сжирают целиком за пару минут, - усмехается Зоро. – А я все думаю, чего это наших до сих пор нету? Ладно эти двое, они костлявые, а вот девчонки…
Доски палубы скрипят под ногами Санджи, когда тот резко выпрямляется. Зоро даже голову поднимает, смотрит на него удивленно: неужто и впрямь испугался? Какая, понимаете ли, приятная неожиданность – напугать кока, да еще такой мелочью…
- Убью тебя, ублюдок, - шипит Санджи сквозь зубы, напряженно вглядываясь в берег. – Вон они идут.
В следующую секунду он уже на мостике, прыгает, машет руками, и его восторженное «Нами-суа-а-ан!» разносится над островом (в ответ ветер приносит не менее восторженное капитанское «Са-а-анджи! Готовь ужин и буди Зоро, мы уже иде-о-о-ом!»).
Комаров, кажется, напрочь сносит звуковой волной, Зоро, передернув плечами, зевает и закрывает глаза.
- Слыхал, спящий красавец? – глумливо лыбится Санджи, отворачиваясь от берега. - Вставай, встречай свою вихрастую мечту!
И вот теперь уже Зоро вскакивает, как миленький, с разъяренным рыком, катана мигом оказывается у него в руке, и благодушие, конечно, благодушием, но…
В общем, ужина не будет еще долго.

*

И два (Зоро, мыслепоток)

Зоро
Жаль. Отчаянно жаль… свободы. Пока ты один, можно творить все, что вздумается, и никому до тебя и дела нет. Плывешь, куда сам пожелаешь, спишь, ешь и дерешься, когда хочется (ну, последнее – еще когда деньги кончаются, но это не важно), не думаешь даже о том, чтобы кого-то там защищать и подстраиваться под чьи-то там сумасшедшие мечты.
Счастье? Счастье.
Жаль, отчаянно жаль… тишины. Конечно, Зоро иногда приходилось искать заработка в суматошных, грязных и крикливо-ярких портовых городах, где все почему-то предпочитали орать, а не говорить, но это действительно было – иногда. А не круглыми, блин, сутками. Когда ты один, никто не отрывает тебя от медитаций светскими беседами, не валится тебе на колени с идиотской улыбкой, не впадает в любовное безумие и не принимается восхвалять чью-то там красоту у тебя над ухом, вырывая из дремоты…
Блаженство? Еще какое блаженство!
Жаль… отчаянно жаль одиночества. Ну не умеет он нормально общаться с нормальными (хм, условно) людьми, не умеет и не хочет, а вот поди ж ты – достают и светскими разговорами, и бредовой болтовней, и руганью жизнерадостной. И всем надо отвечать, и всех слушать, и за всеми следить, и за капитаном их – больше всех, потому что идиот и лезет вечно, куда не просят.
Тяжело? Дико тяжело.
Но Зоро все-таки учится защищать, и подстраиваться, и улыбаться в ответ, и спать под вопли на несколько голосов, и отвечать, и слушать, и следить, и за капитаном тоже (впрочем, это-то у него чуть ли не с самого начала отлично получается)… И чем дольше учится, тем меньше ему жаль.
Идиотизм, он затягивает.

*

И еще одно просто так.

Ло, Кид, разговор по Ден-Ден Муши после спасения Луффи

Ло, Кид
- Какого хрена?!!
Орет Кид… от души. Не сдерживаясь. Его накама сейчас, небось, попрятались кто куда, чтоб не снесло мощной звуковой волной. Ден-Ден Муши от его воплей чуть не лопается, пучит и без того круглые глаза, и Ло невольно отходит на шаг, натягивая жилу-провод.
- Какого хрена – что? – очень вежливо спрашивает он, подождав, пока собеседник отдышится.
- Детку из себя не строй, - раздраженно, но уже без запредельных децибел рявкает Кид. – Какого хрена ты его спас?
Трафальгар меланхолично вертит в руках потрепанную соломенную шляпу. Сколько ж ей лет-то, интересно? И почему этот болван так с ней носится, что даже под наркозом, приоткрыв глаза на секунду, сначала простонал «Э-эйс…», а потом сразу – «Где шляпа?», - и отключился, не дождавшись ответа?..
Кстати, об ответах.
- Я обязан перед тобой отчитываться? – будто бы сам у себя задумчиво спрашивает Ло, вертя шляпу на пальце. И тут же сам качает головой: - Нет. Я не обязан перед тобой отчитываться. Так что шел бы ты, Юстасс…
И, в принципе, тут можно бы даже бросить переговорник на рычаг и закончить разговор, но Трафальгар этого не делает. Куда интересней проследить за тем, как сильно Кид может разозлиться.
- Ублюдок, - кажется, Юстасс решил разочаровать Ло: голос звучит уже вполне спокойно. – Ну должна же у тебя быть хоть какая-то причина? Чей-то приказ, я не знаю…
Теперь очередь Трафальгара раздражаться:
- Я не подчиняюсь ничьим приказам, - шипит он в переговорник. – И мне не нужны причины, чтобы спасать тех, кто мне интересен.
Отлично, Ло. Просто отлично. Сколько раз говорил себе, что с Юстассом надо быть особенно осторожным… А, впрочем, тот все равно наверняка подозревал что-то подобное. Это же Кид, черт бы его побрал.
- Интересен, значит? – Ден-Ден Муши издевательски и очень знакомо щурится. – Может, он тебе еще и нравится?
И вот что теперь отвечать? Ло закусывает ноготь на большом пальце, - давняя вредная привычка, - и пытается представить, как пойдет разговор в зависимости от его ответа.
Вариантов слишком много, чтобы можно было просчитать все (что ни говори, а Юстасс непредсказуем), поэтому он озвучивает самое простое, что приходит в голову:
- А если и так?
Кид, который уже явно собирался что-то сказать, запинается, давясь словами. Ло криво ухмыляется в трубку: терять ему нечего, да, к тому же, не так уж он и солгал, кажется…
С Мугиварой вообще сложно утверждать что-то определенное. Единственное, что Трафальгар знает точно, - спасал он его не напрасно. А зачем, почему, какую выгоду можно будет извлечь из этого позже, когда Мугивара придет в себя… Вот когда придет, тогда Ло и будет об этом думать.
Если вообще будет.
- Ты вроде бы никогда не страдал особой любовью к идиотам, - выдавливает Юстасс через несколько секунд, в которые, наверное, лихорадочно пытался понять, с чего это Трафальгар вдруг весь такой невозможно искренний.
Небось, так и не понял - больно много удивления в голосе. Пожалуй, фыркает Ло про себя, Мугивару стоило спасти ради одного этого момента: удивить Юстасса Кида – вполне себе подвиг…
Мугиваре, кстати, удивить Юстасса (да и Ло заодно – а он-то думал, что это невозможно в принципе) удалось в первые же минуты знакомства. Причем даже не раз. Но это так, к слову вспомнилось.
- Не страдал и не страдаю, - усмехается Ло. – А с чего ты взял, что Мугивара такой уж идиот?
Молчание в трубке. Ден-Ден Муши пучит глаза и хмурит несуществующие брови, Трафальгар с интересом наблюдает за этим представлением.
- Да ты охерел, - резюмирует, наконец, Кид и отключается.
Ден-Ден Муши хрипло и обрывисто гудит, моргает бессмысленными глазами, обозначая разрыв связи.
- Я знал, что ты поймешь, - хмыкает Ло и тоже опускает переговорник на рычаг.
И, сунув соломенную шляпу под мышку, идет проверять, как там его пациент.
Мысль о том, что Юстасс сейчас, скорее всего, ничерта не понимает, а потому рвет и мечет, радует его чрезвычайно.