Снова фикфест

[crazy-corals]

И внезапно вышел очередной пост любви к Камие Хироши. Ну, оно само >.>
А вообще, я честно не знаю, что с этими текстами не так (а что-то по-любому не так), но раз уж они были написаны, пусть лежат здесь. Если вы прочли и поняли, что с ними не так, просветите меня, пожалуйста, чтобы я больше так не делала ._.

Неделя 21. Пейринг: Шизуо/Изая.
Написано на арт.

читать

… И это было бы до боли романтично, если бы не острие ножа, упершееся между ребрами.
- Шизу-чан, не покида-а-ай меня, - сладко шепчет Изая Хейваджиме куда-то в воротник рубашки, - куда ты так торопишься, разве есть у тебя что-то важнее, чем я?
Он так крепко «обнимает» Шизуо, прижимаясь со спины, что тот даже рукой не может шевельнуть. На то и расчет – ослабить, затормозить, чтобы успеть воткнуть нож туда, где кожа уже заранее зудит в ожидании боли...
- Для меня _всё_ важнее, чем ты, - Шизуо старается не сорваться на рык. – Свали с меня, нечисть, еще бешенством заразишь.
Изая поднимает голову, острие ножа мимолетно пересчитывает ребра Шизуо сквозь рубашку, Орихара тихо смеется ему на ухо (кулаки и зубы сжимаются сами собой):
- Не бойся, единственный мой. Мое бешенство с твоим не сравнить.
Его пальцы осторожно проходятся по коже Шизуо в раскрытом воротнике рубашки – на горло нацелился, не иначе. Прикосновения отвлекают, заставляя думать о том, как здорово было бы поджаривать ублюдка на мелком огне в баре Саймона, или медленно, по одному, ломать ему пальцы, вот эти самые, которые едва касаются кожи, или…
Шизуо пытается разогнать багровую пелену перед глазами и хоть как-то сориентироваться. Бездумно беситься рядом с этой тварью – явно не лучшая политика.
Ударишь (рукой не двинуть, но ноги-то свободны) – получишь дыру в боку.
Попытаешься вырваться - получишь ту же дыру, плюс, может, еще парочку в качестве бонуса.
- Будешь стоять столбом – я заскучаю, - шепчет Изая, без труда вклиниваясь в его мысли. - Ну же, удиви меня!
И жмется со спины, ублюдок, со своим ножом, и почти касается губами уха, - ну естественно, у Шизуо сносит крышу.
Ему нужно только повести плечами, чтобы мразь отлетела на метр, еле удержавшись на ногах. Простое, почти незаметное усилие. Шизуо давит ногой оброненную раньше сигарету и резко разворачивается.
Ему уже плевать, но где-то на краю сознания остается мысль о том, какая довольная, торжествующая рожа у ублюдка Орихары.

Неделя 26. Пейринг: Ло/Луффи.
Написано на арт.

Раскачиваясь на скрипучем стуле, Ло караулит показания приборов и ловит редкое сонное бормотание Мугивары. Ничего нового беспокойный пациент не бормочет – он пока в слишком тяжёлом состоянии, и сил у него хватает только на то, чтобы беззвучно звать брата. Поэтому Трафальгар периодически отключается от реальности, засмотревшись на его перечёркнутую бинтами рожу, на медленно понижающийся уровень физраствора в капельнице, на тёмную дальнюю стену каюты.
Ло помнит, как в единственный раз, когда его серьёзно ранили, ребята перепугались настолько, что ему пришлось рявкнуть на Бепо, чтобы перестал трястись сам и успокоил остальных. Кажется, после этого Ло и отключился, а когда открыл глаза (уже в лазарете, куда его перенесли), эти болваны дремали по углам, а Бепо бдел возле его койки. Видать, слишком волновались, чтобы покинуть капитана хотя бы на минутку.
Хорошо хоть, корабль тогда дрейфовал, думает Ло и усмехается сам себе.
Где сейчас те, кто волнуются за Мугивару? В том, что они волнуются, Трафальгар не сомневается: если уж он сам сорвался (зачем-то) спасать этого засранца через полмира, что уж говорить о тех, кто доверил засранцу свои жизни и судьбу?
За Мугивару Луффи просто невозможно не беспокоиться. Уж больно увесистое шило у него в заднице.
За дверью каюты слышно нервное бормотание Бепо, который по приказу Ло отваживает Боа Хэнкок. Приказ звучал примерно как «Еще не хватало пускать к нему эту фанатичку», но на то Бепо и старший помощник, чтобы понимать капитана с полуфразы.
Ло тем временем прослушивает легкие Мугивары. Ожог, оставленный, как рассказал Джинбей, кулаком самого Акаину, оказался поверхностным и вроде бы не повредил внутренние органы, но Трафальгар перестраховывается. Он должен (кому должен?) вылечить Мугивару наилучшим образом, и он это сделает.
Шуршание от соприкосновения мембраны стетоскопа с бинтами кажется оглушительным. Мугивара дышит хрипло и неглубоко – из-за помятых ребер, – но легкие у него чистые. Удовлетворенный обследованием, Ло выпрямляется, откидываясь на спинку стула; спинка сопровождает движение мерзким скрипом.
- Я потратил на тебя столько времени, - сообщает Трафальгар вроде бы потолку, но на самом деле – Мугиваре. И неважно, что тот не слышит. – А ещё несколько бочек топлива, километры бинтов, полугодичные запасы медикаментов, кучу нервов, и репутацию ты мне загубил, да ещё и Бепо теперь из-за этой змеищи ото всех шарахается…
О том, что он вообще не любит, когда на корабле посторонние, Трафальгар даже не упоминает. Для него куда важнее закончить мысль:
- Если ты после всего этого не проснёшься, я тебя в море скину.
Развернувшись и задрав ноги на соседнюю кровать, он покачивается на стуле в такт ритмичному писку кардиостимулятора.
Давным-давно кто-то из ребят заметил, что этот звук сам по себе внушает надежду, но Ло слишком хороший врач, чтобы всерьёз верить в подобное.
На лицо Мугивары мягко ложится бледный, чудом пробравшийся сквозь пыльное стекло иллюминатора солнечный луч. Луффи слабо морщится, не просыпаясь.
Стул скрипит.