[crazy-corals]

В субботу посмотрели "Лабиринт Фавна". Я так и не смогла поверить, что это сказка, а не грустная история болезни. Ещё несколько лет назад, в совершенно аналогичной ситуации с "Алисой", я искренне уверовала в сказку, и чужие хэдканоны про шизофрению меня вообще не трогали.
Видимо, это что-то очень грустное про моё взросление.
В общем, я подумала, что ответ на вопрос, а был ли Фавн, надо искать не в фильме, а в режиссере. Но дель Торо, на словах обозначая "Лабиринт Фавна" как страшную сказку, на деле четко оставляет выбор на зрителя. Час от часу не легче ._.
Ладно, после "Тихоокеанского рубежа" и "Мамы", где дель Торо был продюсером и не только, я поняла, что обречена захлёбываться от всего, что он делает. А ещё он приложил руку и сердце к "Хоббиту", "Кунг-Фу Панде", "Хранителям Снов", "Мегамозгу". Работал с Куароном, Джексоном, Альмодоварами. Планирует снять свою версию "Пиноккио", "Франкенштейна" и чего-то из Лавкрафта.
В моём списке к просмотру "Хребет дьявола", "Хеллбой" и эта новая "Гравитация", потому что Куарон всё-таки. Между прочим, Куарон первым визуализировал в кино дементоров. А они были из тех немногочисленных ГП-монстров, которые прям удались.
Ниже большой-большой цитатник из его интервью и статей по теме, которые у меня получилось быстро нагуглить в припадке.

- В титрах «Мамы» значится: «Гильермо дель Торо — исполнительный продюсер». А вы там что конкретно делали? Помогали найти деньги? Давали советы? Участвовали в сценарии?
- Я делал всё! С первых набросков до финального монтажа и выпуска на экраны, я был вовлечен в творческий процесс. Вместе с режиссером мы придумывали сюжет, вместе сидели над сценарием, потом я помогал ему отыскать спонсоров и других продюсеров, выбирал вместе с ним актеров на главные роли. Я чувствую себя полностью ответственным за результат.
...
- Монстры могут вас испугать, но я стараюсь изо всех сил убедить зрителя: на самом деле они прекрасны! Великолепные! Волшебные! Заслуживающие нашего восторга и восхищения. Страх и поэзия нередко сопутствуют друг другу, не будем об этом забывать.
- Это у вас с детства?
- Разумеется! У меня сохранились воспоминания еще с тех времен, когда я спал в колыбели: родители смотрели по телевизору страшные фильмы, а я подсматривал. Они старались делать это втайне от меня, чтобы не испугать, но мне никогда не было страшно. Чудовища мне ужасно нравились. Потом я научился читать, и все мои любимые сказки были страшными. Вернее, считались страшными, меня-то они не пугали. Именно они помогли мне открыть магический мир моего воображения.
- Чем симпатичней монстры, тем противнее люди? Или нет?
- Сформулирую иначе. Человек с высокой степенью вероятности может тебя подвести. А монстр никогда не разочарует. Ты не знаешь, чего ждать от человека, а монстры надежны. В них мы ощущаем величие природы — и не ждем от тигра, что он улыбнется нам: мы знаем наверняка, что он атакует и пустит в ход зубы.



Я берусь только за невозможные проекты. Других у меня нет. Это мое гребаное проклятие.

- А насчет «Тихоокеанского рубежа» что скажете? Фильм о сражении подводных чудовищ с огромными роботами — вы вообще уверены, что хотели снять что-то такое?
- Это лучший фильм в моей жизни — столько творческой свободы у меня не было еще никогда. Студия поддерживала меня во всем, и я получал удовольствие от каждого дня работы. Мне кажется, у меня получился очень красивый фильм, ну да, о гигантских монстрах и роботах. Но там и люди есть тоже, честное слово! Публика в зале, полагаю, будет впечатлена и спецэффектами, и размахом.
©


- ... С теми, кому не нравятся мои любимые фильмы, я даже разговаривать не хочу. Кино как религия. Такая же глубоко личная штука. И я считаю, что, когда кто-то оскорбляет твои любимые фильмы, это примерно то же самое, что и когда кто-то оскорбляет твои религиозные чувства. Посоветуйте своему правительству ввести закон о защите чувств киноманов.

- А вы правда появляетесь в камео в «Тихоокеанском рубеже» или мне показалось?
- Боюсь, что показалось. Хотя мне некоторые говорили, что видели меня в фильме, прогуливающимся в брюхе беременного монстра. (Смеется.) Просто тот чувак, как оказалось, на меня очень похож. Так что нет, камео у меня там нет, но я сам лично озвучивал монстров кайдзю. Вот так (начинает издавать неприятный утробный рокот, смешанный с хрипом).
- Что вы можете сказать тем, кто считает, что «Тихоокеанский рубеж» будет похож на «Трансформеров»?
- Все это происходит из японской традиции меха, которая появилась в 40-х, расцвела в 60-х и здравствует до сих пор, например в виде манга-франшизы Мамору Осии «Полиция будущего». Я вырос на аниме, вырос на меха. Совсем не обязательно быть таким же гиком, как и я, чтобы насладиться «Тихоокеанским рубежом», но все же те, кто знаком с традицией меха, оценят фильм с совсем иной точки зрения.
... я изначально хотел поместить действие в некий фэнтези-мир. Я не собирался снимать фантастику, где все бы строилось на научных выкладках. Не хотел помещать героев в мир сверкающего хай-тек, где все функционирует гладко и четко. Я хотел, чтобы все вокруг было поврежденным, ржавым, облезлым, замшелым, но чтобы в этом мире никто не удивился, если планету придет спасать рыцарь на белом коне. У фильма совсем другая тональность, чем у нормальной научной фантастики. В контексте этого фэнтези-мира использование антропоморфных роботов с целью уничтожения ктулхуобразных тварей видится вполне логичным. Японцы очень любят технологии, поэтому не стесняются их использовать при первой же возможности, в том числе и в мехе. Так что роботы не просто орудия, а мифические воины.
...
- Вы уже вроде работаете над сиквелом.
- Да, мы пишем сценарий. Но мне пока надо сделать два-три других проекта, а потом взяться за сиквел.
- Но у вас в оригинальном фильме вроде бы все закончилось убедительной точкой, там уже нет места для продолжения… Как будете выкручиваться?
- Мы планируем перенести действие в совсем другую среду.
- То есть Землю покромсали, теперь за другие планеты возьметесь?
- (Смеется.) Отчасти да. Не хочется спойлерить, но идея для сиквела будет строиться вокруг той сцены в фильме, где Ньют, герой Чарли Дэя, устанавливает нейронный мост с кайдзю. А у этих монстров мозг коллективный: то, что знает один из них, знают все. Вот отсюда мы и будем плясать. Все, я затыкаюсь! (Жестом закрывает свой рот.)
©


- Ваша карьера стартовала ровно двадцать лет назад с фильма «Кронос». Многие режиссеры не любят свои ранние работы: говорят, что в них видны ошибки и наивность. Вы сейчас относитесь к первому фильму так же, или наоборот гордитесь им?
- Много лет мне казалось, что фильм получился так себе, но две недели назад я его пересмотрел и снова в него влюбился. Я снял это, когда мне было двадцать шесть! Мне это кажется очень трогательным — я захотел обнять парня, который снял это кино...
...
- Судя по трейлерам, «Тихоокеанский рубеж» совершенно не похож на ваши предыдущие работы. Если оставить в стороне сюжет и роботов, что изменилось в вашем подходе в более широком плане?
- Я принял очень важное решение: сделать фильм масштабным, но снимать его быстро и эффективно. Я никогда не снимал фильмы меньше чем за четыре месяца — на этот раз у нас было только 103 дня. Нам пришлось разделить съемочную группу на две части, чтобы я мог работать над двумя сценами в один день. Кроме того, я начал по-другому работать с актерами. Если вы посмотрите «Лабиринт фавна» или «Хребет дьявола», вы увидите, что актеры там движутся очень манерно и размеренно, их движения синхронизированы с движением камеры. В «Тихоокеанском рубеже» я дал актерам большую свободу. Я хотел снимать более расслабленно и даже позволил некоторую долю импровизации, чего я никогда не делал, но сохранил при этом полный контроль за процессом. Рано или поздно все проходило через меня.
...
- Очевидно, что роботы в «Рубеже» — главные образы картины. Можно ли воспринимать фильм как продолжение традиций аниме?
- В западной традиции нет роботов высотой семьдесят пять метров. По сути, это просто здание, которое способно передвигаться. Я был под сильным влиянием аниме, в первую очередь, того аниме, которое видел в юности, вроде «Tetsujin-28». Я собрал группу дизайнеров, которые знают и любят аниме. Единственное ограничение, которое я для них поставил, заключалось в том, что мы не должны включать в фильм какие-то конкретные отсылки к чужим работам. Наша главная цель — создать абсолютно самостоятельных роботов для нашего фильма.
...
- Люди во вселенной вашего фильма видели «Годзиллу»?
- Идея была в том, чтобы представить себе, что будет, если все это случится прямо сейчас. Поэтому да, обычные люди в нашем фильме, скорее всего, видели эти фильмы, но мы не ссылаемся на них.
...
- В чем еще мир вашего фильма отличается об нашего?
- Мы решили, что в нем не будет дополнительного технологического развития — за исключением всего, что связано с роботами. В критический момент люди бросают все, чтобы создать их, поэтому у героев те же компьютеры, те же машины, те же часы, а все инновации сосредоточены в оружии, броне и технологиях, которые используются для борьбы с монстрами. Мы всерьез обсуждали экономику: что станет с богатыми, что станет с бедными? Около восьмидесяти процентов мировой экономики основывается на морских перевозках, это нельзя было не учитывать.
...
- Вы закончили снимать на день раньше срока и даже не исчерпали бюджет — значит ли это, что вы были всем довольны?
- Поразительным образом это была самая приятная съемка в моей жизни. Больше того, это была единственная съемка за всю мою карьеру, которая мне по-настоящему понравилась.
©




- В Голливуде говорят, что с вами трудно работать. Это правда?
- Наверное, правда. Я предан людям, которые работают со мной, но в то же время ужасно требователен. Как сказал Бертольд Брехт: "Есть люди, которые могут быть героями по понедельникам, и это хорошие люди. Есть люди, которые могут быть героями часто - и они лучше. А есть люди, которые могут совершить геройский поступок в любой момент. И вот именно они важны!" Я уверен, что если сотрудник с тобой на 99,9%, а не на все сто, надо посылать его к чертям! Я верю в силу личного примера руководителя. Если все встают в шесть утра и уходят спать в час ночи, то я встаю в четыре утра и ухожу спать в три часа ночи. В работу над картиной я погружен на 110%, поэтому требую от моих коллег по крайней мере стопроцентной отдачи.
...
- Вы уже встречались с Питером Джексоном? Как складываются ваши отношения?
- Я виделся с Питером три месяца назад, когда летал в Новую Зеландию на встречу по разработке истории для "Хоббита". Когда мы у него на кухне обсуждали сценарий, через какое-то время Питер заказал карри по телефону. Потом спустился вниз, когда нам привезли еду, заплатил, принес все, разложил по тарелкам, а после мы сами эти тарелки и помыли. Понимаешь? Мы сидели на встрече, обсуждая один из самых больших проектов предстоящего года, фильм, в который будет вложено очень много денег, много труда и будет занято неимоверное количество народу, и все это было так просто, как если бы мы с соседями решали вопрос, как провести вечеринку у бассейна... По-моему, именно таким и должно быть отношение к себе. Мы - обычные люди, просто так случилось, что мы делаем кино. Кто-то делает автомобили, кто-то шьет одежду, а мы вот снимаем фильмы.
©


- А о чем, если в двух словах, этот фильм Энди Мускетти?
- Я уже говорил, что привидение в моем представлении — это единичная эмоция. Наш фильм рассказывает об эмоции материнской любви, собственнической любви, одержимой желанием защитить любой ценой. Такая любовь чаще всего убивает. Дети в нашем фильме не ясноглазые и невинные создания, которых нужно оберегать. Они считают, что их отношения с нами достаточно сложны, они вовсе не легкие и не понятные. Так что на этом уровне история функционирует совсем иначе, чем в "Ночи охотника", но, с другой стороны, основа идеи «Мамы» лежит тоже в сказке. Дети, брошенные в глубине леса, в хижине, выживают благодаря этому безумному осколку привидения.
...
- Снимать детей в фильме ужасов с интенсивными сценами, призванными вызывать страх, наверное, непросто?
- Люди часто предполагают, что это очень сложно. Нет, снимать даже самую страшную сцену — это удовольствие. Дети умеют получать удовольствие от всего. Одна из девочек сказала, что снимать сцену с Мамой (актер Хавьер Ботет) было очень весело, а смотреть — страшно. Девочки, кстати, очень любят Хавьера. Занятно и даже обыденно видеть, как они ставят перед ним чашку кофе и пышку во время перерыва, когда он, будучи в гриме после отснятой сцены, лежит на диване уставшим. Кроме того, обычно такие фильмы снимаются не в хронологической последовательности, поэтому каждая сцена воспринимается индивидуально, прогоняется несколько раз, остается от нее только ощущение игры. Дети любят играть. (Смеется.)
©


И несколько ошметков размышлений о фильмах и вообще.
Испанская Алиса уходит из китчевой реальности в мир, где сон разума рождает чудовищ, это кино вообще можно смотреть, выложив глаза на ладони и отключив мозг, испытывая чистое оптическое тактильное наслаждение. ©

«Лабиринт Фавна» – фильм с богатой предысторией. Из огромного числа возможных аллюзий прежде всего вспоминаются три: «Лабиринт» с Дэвидом Боуи и Дженнифер Коннелли в главных ролях, «Хроники Нарнии» и анимационная лента «Унесенные призраками» Х. Миядзаки. ©

... В итоге одна из сторон противостояния – женское, древнее, лесное, мистериальное, другая – мужское, аристократическое, воинское. На стороне Видаля – католический священник, на стороне Мерседес – Лес.

Я думаю, будь ты художник, музыкант или вообще человек искусства, в какой-то момент ты осознанно приостанавливаешь свое внутреннее развитие, стараясь задержаться в той части себя, которая нужна для творчества. ©