Аааай дид ит!
Готовка
Опять Бадоу с Хайне. И картофелина -)
читать дальшеКогда Бадоу занят, лучше к нему не лезть. Полностью сосредоточившись на выполняемом деле, он не видит ничего и никого вокруг, но если его отвлечь… Бадоу, лишенный сигарет, покажется вам просто лопоухой милашкой.
К счастью, Бадоу, в силу своего раздолбайства, редко бывает по-настоящему занят.
Но сегодня Хайне, себе на беду, потребовал рыжего приготовить ужин. Бадоу, поныв для приличия о «злобных белобрысых эксплуататорах», все же уполз на кухню и плотно прикрыл за собой дверь. Хайне мгновенно слез с дивана и уселся на пол рядом с кухонной дверью. Он просто обожал наблюдать за тем, как готовит напарник, и, раз уж подсмотреть на этот раз не получалось (у альбиноса все-таки был инстинкт самосохранения), решил хотя бы подслушать.
Что-то тихо намурлыкивая себе под нос, Бадоу открыл дверь холодильника, и какое-то время задумчиво изучал его содержимое. Затем достал нечто большое, кинул в раковину и долго и старательно отмывал. Потом, кажется, попробовал на остроту один из ножей; вслед за этим раздалось приглушенное шипение и ворчливое «Андед, придурок» - за заточку ножей отвечал Хайне. Раммштайнер состроил двери невинное выражение лица: свои немногочисленные домашние обязанности он выполнял хорошо. Бадоу, тем временем, начал деловито резать свое «нечто». Хайне всегда восхищало, с какой точностью и быстротой рыжий работает ножом во время готовки. На это зрелище он был готов любоваться вечно, и сейчас даже подумывал о том, чтобы чуть-чуть приоткрыть дверь и… Но едва Хайне потянул за ручку, Бадоу метко запустил в приоткрывшуюся щель мытой картофелиной, заставив напарника пригнуться.
- Пёса, сидеть! – прорычал рыжий. – Или я тебя тоже запеку нахрен!
Хайне меееедленно прикрыл дверь и продолжил слушать, затаив дыхание. Бадоу продолжал свое действо. Сначала он резал что-то твердое (наверное, ту самую картошку), затем ссыпал это на сковороду и занялся, видимо, овощами. Хайне зевнул: мерные, какие-то жутко домашние и уютные звуки, доносившиеся с кухни, убаюкивали его. Вот послышалось шипение масла, вылитого на сковороду… затем гудение духовки… ругань Бадоу, ударившегося головой о дверцу шкафчика со специями… Запахи становились все более и более манящими, но Хайне чувствовал их уже сквозь сон. Ему снился Бадоу, пришивающий пуговицы с ножом в зубах.
- Пёса, ужинать! – проорал Бадоу, открыв дверь. Потом опустил взгляд вниз. Хайне сидел, привалившись спиной к стене и вытянув ноги поперек прохода. Растрепанная челка свешивалась ему на глаза. Во сне Раммштайнер тихо посапывал.
Бадоу опустился рядом с ним и протянул руку. Ему жутко хотелось нежно убрать челку с такого милого во сне лица и шепнуть что-нибудь глупое напарнику на ухо.
- Эй, Пёса! Раз ты спишь, я могу все съесть сам?