Первый в жизни драббл по Хеталии =="
Для напарника, который взамен обещал мне бларридраку *даа, я садиист*
Пейринг - ну отп же.
Заявка, вообще-то, была хотфестовая...APH! Пруссия | Италия. "У тебя белые ресницы, Гилберт!" "Я знаю, Феличано. Садись ко мне на колени?"
- Дойцу! Дойцу!
- Италия, не сейчас, - недовольно ответил Германия, не отрывая глаз от каких-то бумажек.
- Ну Дооойцу! – Италия подбежал к нему поближе и подергал за рукав. – Ну это же важно!
- Италия, я занят, - Людвиг высвободил свой рукав из цепких ручонок и покосился на союзника. Тот сделал вид, что сейчас расплачется, - а может, и впрямь приготовился плакать, кто его знает, этого Италию, - и Германия сдался: - Ну, что там у тебя случилось?
Феличано просиял, приблизил губы к его уху и прошептал, будто выдавая военную тайну:
- Дойцу, а у Пруссии – белые ресницы!
В следующую секунду вопящий Италия вылетел из кабинета Германии, дверь за ним с треском захлопнулась. Феличано грустно шмыгнул носом. Его сегодня все гоняли. Никому – ни Японии-кун, ни Дойцу, ни даже любопытному Франции - не было интересно, что у Пруссии белые ресницы!
Италия прополз еще несколько шагов и с тяжелым вздохом плюхнулся на диван. На диване уже кто-то сидел, но Италии было уже все равно, Италия страдал.
- Феличано? – удивленно позвал «кто-то».
- Пру-прууу… - протянул Италия, и вдруг встрепенулся: - Пру-Пру?!
Пруссия, а это был, естественно, он, поморщился:
- Феличано, я тебя сколько раз просил называть меня Гилбертом?
- Хм… Шестьдесят семь? – наугад ляпнул Италия. – Сорок три? Сто двадцать шесть? Девяносто…
- Проехали, - Пруссия возвел глаза к потолку. – Ты мне что-то хотел сказать?
- Ага, - заулыбался Феличано. – Пру… то есть, Гилберт, а у тебя – белые ресницы!
Несколько секунд Гилберт просто смотрел на Италию. Потом медленно кивнул:
- Я знаю, Феличано.
Тот разом сник и загрустил опять. Пруссия спросил себя, какого черта он не оставит этого идиота, потом – как же Дойцу его терпит столько лет, потом – как вообще поднимают настроение инфантильным италиям… И предложил со вздохом:
- Садись ко мне на колени?
И Феличано, кинув на него взгляд побитого щенка, прополз на четвереньках по дивану и уселся на гилбертовских коленях. И еще за шею обнял, поганец. Чтоб удобнее было восторженно разглядывать эти самые белые ресницы.АПД: Написал же! И кааак написал!
Вотонавотонавот