Господи, что я написала...
Я не хотела!
Оно само! Они сами! Честное слово!
И я не умею писать НЦу. И я не умею писать не-флафф. И я вообще - не умею. А все равно - полезла же, идиотка(((
даже шапку спрячу, ибо стыдно -(Фэндом: "Клиника"
Тип: слэш.
Пейринг: Перри Кокс/Джон Дориан (JD)
Рейтинг: R
Отречение: отрекаюсь, как всегда.
Предупреждение: если название фэндома, пейринг, рейтинг или что-либо еще оскорбляют ваше чувство прекрасного - даже не начинайте это читать. Мне очень стыдно, правда!
_____________
Джей Ди сидит в кабинке пустого совершенно туалета, обхватив себя руками и тупо глядя в пол.
Кондиционеры в клинике работают превосходно, и в другое время он был бы этому даже рад, но сейчас его просто трясет от холода. И это – отвратительно.
Вдруг дверь туалета открывается, и кто-то входит, насвистывая. Джей Ди непроизвольно зажмуривается и задерживает дыхание, когда вошедший останавливается возле двери его кабинки, а в следующую секунду - вдрагивает, услышав:
- Ну и что за принцесса тут у нас прячется?
Хлипкая дверца распахивается со стуком. Джей Ди, дрожа – от холода, естественно, только от холода, - приоткрывает один глаз.
Перед ним, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, стоит доктор Кокс. И скалится. Как всегда.
- Детка, - очень доброжелательно начинает Кокс, - скажи мне, какого черта я должен бегать по всем туалетам и искать, в каком из них ты рыдаешь, забившись в угол и размазывая тушь по щекам?
- Я не размазываю тушь по щекам, - Джей Ди громко шмыгает носом.
- Ах, прости, как я мог пропустить тот момент, когда ты перешел на водостойкую! – Кокс на секунду делает трагичное лицо, но потом вновь становится серьезен. – Какого черта?
Джей Ди опять шмыгает носом, глядит на него несчастными глазами и рассказывает.
О том, что Уборщик придумал новую шутку.
О том, что шутка, как всегда, оказалась идиотской.
О том, что опробована она была, естественно, на Джей Ди.
О том, что у него теперь вся кофта в кетчупе («Крооовь! – орал этот идиот, бегая вокруг с ножом. – Он истекает крооовью!»), а сменной нет, а полуголым ходить нельзя, а сушится она вон там, под аппаратом для сушки рук, и он не плакал, ему просто надоело!
- Девочка моя, - Кокс смотрит на него, как на идиота, - ты совсем охренел? В раздевалках всегда можно найти сменную форму, и вам это должны были сказать сразу же!
- Не сказали, - бурчит Джей Ди, нахмурившись. – И я не ваша девочка.
- А чья же еще? – хмыкает Кокс немного удивленно даже.
- Ничья. То есть, ничей. И вообще, пройти дайте, - Джей Ди встает, чтобы выйти из кабинки, смотрит на Кокса выжидающе.
Кокс не двигается с места.
Кокс окидывает его оценивающим каким-то взглядом, от чего Джей Ди начинает дрожать еще сильней. И не от холода уже даже.
И губы облизывает – нервно.
А Кокс смотрит на его губы.
- Почему ты спрятался именно в этом туалете, детка? – спрашивает вдруг Кокс, хрипловато чуть-чуть и почти без издевки.
Джей Ди пожимает плечами:
- Сюда никто никогда не заходит.
- Именно, - Кокс скалится опять, и вдруг хватает его за локоть – больно, потом синяк останется, наверное, - и притягивает к себе.
«Что он творит, - думает Джей Ди, - я же кричать буду!».
Но не кричит, почему-то. Да Кокс и не дает ему закричать – сжимает так, что аж дыхание перехватывает, и впивается в губы, как будто он, Джей Ди, и впрямь девчонка какая-нибудь.
Джей Ди даже не сразу понимает, что это поцелуй, вообще-то. И забывает закрыть глаза, и смотрит, как загипнотизированный, в глаза Коксу - серо-голубые и злые.
А потом – сдается и обвивает руками его шею.
Твоя я девочка, твоя, мол. Убедил.
Кокс усмехается ему прямо в губы и тащит к стойке, где умывальники и зеркала. Сажает на нее, как ребенка, а Джей Ди продолжает обнимать его за шею – доверчиво, как ребенок тоже.
Кому верить, если не Коксу.
Доктор Кокс все сделает, как надо.
И Кокс делает же, хотя потом все и жестко, и больно, и Джей Ди даже стонет, наверное, как девчонка, но Перри заглушает его стоны поцелуями – не дай Бог, услышит кто-нибудь. Джей Ди выгибается в спине, хватая ртом воздух, и затылком почти чувствуя холод зеркального стекла. Но Кокс его держит, и он Кокса держит, и они, кажется, совсем сошли с ума и стали одним целым.
Как в дурацких женских романах, над которыми рыдает Эллиот.
- Девочка моя, - бормочет Кокс потом, совсем потом уже, уткнувшись лбом ему в плечо и тяжело дыша, - ты и вправду стонешь, как девица.
И скалится.
Наверняка скалится, сволочь.