Я затащу тебя в ад - если ты не против, конечно.
Честное слово, на днях поймала себя на мысли: "Мне плохо. Пойду убью Бадоу".
Фикфест, 33-я неделя, Хайне/Бадоу. На арт. Ахтунг: рейтинг арта стремится к R. Ну мало ли.
463
- Чего уставился? – хмуро спрашивает Бадоу. Пытается прикрыть ладонью разодранную щёку, но отдёргивает руку и шипит, видимо, от боли. – Брился я.
Хайне закрывает за ним дверь (мельком взглянуть через глазок на лестницу – не привёл ли рыжий придурок с собой кого) и послушно кивает:
- Угу, - и скрещивает руки на груди. – Тесаком для мяса. А что рана огнестрельная, так это ты разозлился и стрелял в зеркало, да?
И смотрит прямо на рану эту самую. Под его взглядом она, кажется, становится ещё горячей, хотя глаза у Раммштайнера холодные, как ледник. Два ледника. Два красных ледника. Ну да, у Бадоу хреново с метафорами, увы, бля.
- В зеркало-то почему? – бурчит он, с трудом выпутываясь из пальто.
- Потому что стрелять просто в стену было бы слишком глупо даже для тебя.
Раммштайнер скалится. Раммштайнер хлопает по выключателю, зажигая свет в ванной и избавляя Бадоу от мучительной необходимости выдумывать достойный ответ. Раммштайнер даже помогает промыть рану, в которую успела набиться пыль и грязь, а Нейлз, конечно, не объясняет, возили его мордой по земле или это он сам постарался.
Их личные дела – их личное дело. Когда Бадоу захочет, он расскажет всё сам, в красках и подробностях, но сейчас он, похоже, ничего так не хочет, как лечь и отрубиться, и Хайне позволяет воспользоваться для этого своим диваном и своим (единственным) одеялом.
Они же напарники, чёрт дери.
- Странно, - он останавливается у изголовья дивана, снова уставившись на щёку Бадоу. Перевязывать её не стали, решили, что так подсохнет быстрей, и теперь красное вывороченное пятно прямо под закрытым повязкой глазом словно бы притягивает его взгляд.
- М-м?
- Да не. Я привык, что заживает быстро. А у тебя…
Бадоу не хочет и не может открыть глаз, чтобы посмотреть, как смотрит Раммштайнер теперь, но в голосе ему чудится какая-то… не то неуверенность, не то озадаченность.
- Ну не все ж такие крутые, как ты, - бормочет он. Пока Хайне стоит здесь, рядом, и от него тянет, как сквозняком, этой неуверенностью-озадаченностью, заснуть всё равно не получится. – Заживёт, не парься. Чего на мне только ни заживало...
Он пытается подавить зевок, чтобы не тревожить рану, но кожа на щеке всё равно натягивается, корка свернувшейся крови, треснув, выпускает наружу пару капель. Капли текут вниз, к уху, и непонятно, какое ощущение сильней – боль или зуд.
- Всё, бля, молчи, - Раммштайнер садится на корточки, осторожно стирает щекотное, не задевая края раны. Бадоу всё-таки приоткрывает глаз и видит, как Хайне облизывает пальцы.
- Ну ты упырина.
- Замолкни, кому сказал.
Хайне слепит краснотой радужки и проводит рукой по здоровой щеке Бадоу, прежде чем поцеловать.
Тому кажется, что собственной крови он за сегодня уже достаточно напробовался, а потом – что похер, это же Хайне.
Уже забираясь к Бадоу под одеяло, Раммштайнер всё-таки спрашивает:
- Больно хоть?
- Да охуеть просто, - честно отвечает Бадоу, цепляется за его плечо…
И засыпает.
Darkfiction fest, 1.18. DOGS. Хайне, Бадоу. Держать на руках умирающего напарника.
898
- А я говорил, что твои сигареты до добра не доведут, - ровно заметил Хайне и спрятал маузер в левый карман, где ему, маузеру, было самое место. – Я же тебе говорил, сука ты такая…
Пристрелить мальчишку было плёвым делом – тот даже не успел как следует разогнаться, убегая. Не ожидал, видимо, что рыжее чмо, которое ему поручили убрать, выйдет из собственного подъезда не в одиночку.
Да и кто мог ждать, что Нейлз докурит последнюю пачку как раз тогда, когда Хайне будет сидеть у него, и потащит Раммштайнера за собой, чтобы тот «не соскучился в одиночестве», а Хайне решит по дороге кинуть идиота и уехать домой, но…
Но сразу, как только Бадоу вынесся на улицу, радуясь блеклому солнцу и едва не пришибив Хайне дверью подъезда, в него влетел на полном ходу этот; влетел, извинился, побежал дальше, с кем не бывает. Только Раммштайнер успел заметить исчезающий в рукаве серой какой-то толстовки узкий нож – и среагировал молниеносно.
Мальчишка был щуплый, неприметный, в матерчатой кепке, натянутой на самые уши. Лица его Хайне не разглядел, потому что стрелял в спину, как раз между вышитых на толстовке цифр "6" и "9". Мальчишка ойкнул, всплеснул руками, заваливаясь вперёд, кепка упала в лужу рядом.
Так до сих пор и лежит, наверное.
Во времяисчислении внешнего мира прошло хорошо если минут десять. Во времяисчислении Хайне Раммштайнера эти минуты сначала длились пару сотен лет, а потом схлопнулись в наносекунды, за которые не в человеческих (и даже не в его, чудовища) силах успеть что-либо сказать и сделать.
Времяисчисление Бадоу Нейлза замедляется, вязнет, свёртывается вместе с кровью, которая вытекает из длинной – мальчишка размашисто резанул ножом сверху вниз – раны в левом боку.
Раммштайнер смутно помнит, что там должна быть селезёнка. А может, и не должна.
Десять человеческих минут назад Хайне ровным голосом обозвал Нейлза сукой, спрятал маузер и только потом оглянулся.
Бадоу стоял, удивлённо округлив глаза, и смотрел на подстреленного пацана. Между пальцев прижатой к боку руки сочилось.
- Вот тебе и покурили, - пробормотал он и схватил подошедшего на расстояние полушага Хайне за плечо, чтобы хоть как-то удержаться на ногах.
Как Раммштайнер тащил его обратно в квартиру, как звонил уже оттуда врачам, как его послали, не желая ехать в выходной день чёрт знает куда, как Бадоу тем временем сполз по стене в коридоре, серый от боли, - это всё вместилось в те бесконечные минуты. Хайне на автомате делал, что нужно, осознавая только одно: на его куртке, руках, в бинтах на шее теперь навсегда останется запах крови Нейлза.
Живой запах.
И уже не совсем живой Бадоу на полу коридора.
Наполовину стянутое пальто, синие пальцы, лыба во всю рожу. Нижняя губа – окровавленная, не то прокусил от боли, не то внутри у него уже что-то разорвалось, - дрожит.
В комнату Хайне тащил его на руках. Его учили проливать кровь, а не останавливать её, но, даже осознавая полную бессмысленность этого, он потянул с шеи влажный бинт и попытался зажать, запеленать в него рану Бадоу. Хотелось зашёптывать, успокаивать её, как ребёнка в истерике, – остановись, прекрати, хватит уже.
Искать в чужой квартире чистые бинты времени не было. Сейчас оно уже начинало убыстряться, а Нейлз всё лыбился и ловил руки Хайне, и бормотал то же самое, что билось у того в голове, стуча о стенки черепа изнутри:
- Да прекрати, хватит, бесполезно, - закашлялся. – Кх-Хайне, слышишь…
Согнулся пополам, головой уткнувшись Раммштайнеру в живот.
Хайне был весь в его крови, и было странно, что Пёс молчал, не просыпаясь от вида и запаха. Обычно ему хватало и меньшего, неужто сейчас он тоже был в шоке?
... И вот Раммштайнер опускает руки. С пальцев капает на шахматную плитку пола, добавляя в геометрически ровный монохром текучего красного.
Хайне не может помешать. Совсем ничего не может поделать с этим.
- Кх-Хайне, помоги…
У Бадоу обморочно слабые пальцы. Он пытается уцепиться за Хайне, чтобы приподняться из кровавой лужи, и тот поднимает его, придерживая подмышками. Нейлз валится вперёд, на него, и Хайне думает, что вот оно, всё, уже сейчас, и ощущение дежа вю захлёстывает его, как цветная галлюцинация.
Пол на Арене тогда тоже был залит кровью. Он поднял тело (половину, половину тела) Лили, не чувствуя веса, и прижимал её к себе, держа на руках, в руках, вплавляясь в неё, чтобы никогда не забыть того, что натворил.
Бадоу опускает голову ему на плечо и еле различимо шелестит про гниду с итальянской фамилией, которой он назадавал, видать, слишком много вопросов (пауза, кашель, лопатки под руками Хайне ходят ходуном от рваного, растянутого на три такта выдоха), и теперь бы Псине тоже поостеречься…
- Да что мне будет.
Кто их знает, вдруг у них серебряные пули есть (смех, бульканье в глотке, кровь горлом)… Короче, Кх-Хайне, ты это... поосторожней…
Тебе ещё жить. Вечность – это не хуета какая-нибудь. Поубивай их там всех.
- За тебя, - говорит Раммштайнер, и это отнюдь не вопрос.
Не, - Бадоу скалится, это слышно, хотя слипшиеся и от крови ещё больше порыжевшие волосы не дают разглядеть его лица, - просто так. Ты ж умеешь.
- Угу.
Только это Хайне и умеет.
Лучше бы он учился первую помощь оказывать, лучше бы сам сходил за грёбаными сигаретами, лучше бы позвонил Михаю… хотя в этом не было бы смысла, до «Буон Вьяджо» полчаса на трамвае и почти час пешком, никакая помощь бы не успела.
Никто бы не помог.
Секунды вязнут вместе с кровью на чёрно-белом полу. Хайне слушает их тиканье в своих ушах, и оно неизбежно заглушает всё вокруг. Даже то, натужное, медленное, тиканье, которое пока что ещё звучит у Бадоу где-то на уровне груди.
- Ты здесь ещё?
Кашель.
Ап. А вот и крошка. Ему тоже невесело, а места в этом посте ещё много, такшта.
Собакооднострочники, I - 16. Джованни. Сонгфик.
290
Когда из вольера опять сбегает пара ещё не надевших ошейники будущих воинов, и нужно спасать лаборатории от их ничем не стеснённого безумия. Когда Мать подходит к его запертой ячейке, и дверь сама открывается перед ней. Когда живая в его памяти Лили улыбается, а потом её напряжённые, жёсткие, как когти, пальцы впиваются в глазницы. Когда исчезают все прочие спасительные комнаты с замками, куда можно сбежать…
У Джованни есть ещё одна, самая последняя комната. Четыре стены и окно с темнотой снаружи, с потолка неторопливо и равномерно падает снег. Едва коснувшись пола, он тает, не оставляя даже луж, но на плечах Джованни и в тщательно отутюженных складках костюма скапливается крошечными ажурными сугробами. Эта комната – у Джованни в голове, как и все остальные, и он легко может сделать так, чтобы снег не таял от тепла его тела.
Да и есть ли оно, это тепло?
За окном – февральская беспросветная тьма. В ней нет ничего, и за порогом комнаты ничего нет тоже. Снег беззвучно – молча – лежит у Джованни на плечах. Его белизна приглушена скудным освещением и потому не слепит.
Джованни уходит только тогда, когда начинают синеть кончики пальцев. Здесь он не чувствует ни боли, ни холода, но синие помертвевшие ногти заметны даже в полутьме, так?
Закрывая за собой дверь и открывая глаза в реальность, Джованни оставляет внутри себя маленькое, холодное и сладкое знание: если всё станет ещё хуже, чем сейчас, он сможет запереться в комнате со снегом насовсем.
И под этим знанием спрятано другое: всё может стать ещё хуже, больней, страшней, всё ещё не совсем скатилось в преисподнюю. Всё ещё остаётся крошечная вероятность того, что в Город придёт весна… или что с неба упадёт ещё одна бомба, погребая всё под собой (засыпая пеплом, как снегом).
А это значит, что пока Джованни может обойтись без крайних мер.
@темы: Собаки, осторожно: злой слэш, джен, совсем джен, ангст, это ты?, фанфикшн
-
-
17.04.2011 в 21:21-
-
17.04.2011 в 21:24-
-
17.04.2011 в 21:26Блин, я на Догзофест ничего не могу написать((( То ли с этим кругом что-то не так, то ли я разорваться не могу.
-
-
17.04.2011 в 21:34С кругом много чего не так, но это "не так" вроде не выходит за рамки обычного)) У меня та же фигня. Думаю, лучше подождать и не рыпаться, пока не пропрёт хоть по чему-нибудь из заявок.) На крайняк, есть ещё и старые туры, аж целых... много...
-
-
17.04.2011 в 21:40А вообще сплошная учеба и Пехов, какие Догзы, я вас умоляю?)))
Кстати, вот ты читала Киндрэт? Читаааала. Ну-ка го выполнять заявки на Пехов-фесте!))
-
-
17.04.2011 в 21:52>_> Оп-пачке, хомутают на ходу! Ну читала, и даже дочитала, но это... Там только одна заявка, которая в душе отзывается как-то( Видимо, у меня с Пеховым - как у тебя с Собаками, очень избирательно кинкает)) Но я над ней подышу неровно, обещаю :3
-
-
17.04.2011 в 21:55Оу, я буду ждать *___*
А вообще я начинаю склоняться к варианту, что догзофэндом, к большому сожалению, слишком фанонен(( А я канонист-задрот, это общеизвестный факт -__-
-
-
17.04.2011 в 22:07Имхо, он не то чтобы прям фаноничен... Просто мало кто реально знает канонные характеры. Манга сложная в этом плане, и копаться в ней всем лень (по себе знаю), поэтому народ судит персонажей по дизайну. "Ага, рыжий, с пиратской повязкой, лыбится ещё так крышесносно, ну всё с тобой ясно, Бадоу Нейлз!".
Если хочешь, чтобы в твоё видение канона верили, - рассказывай о нём, пиши о нём, убеждай в нём... Так как-то.
Иначе они так и будут делать из Джованни семе, йяяааааргх! *потрясает парабеллумом*-
-
17.04.2011 в 22:26Тогда, скорее всего, проблема в том, что меня тупо не хватает на все фэндомы, в которых я имею обыкновение подвисать. Хреново быть мультифэндомщиком -___- В голове-то у меня на овер до кучи постов вперед, но вот перенести в дневник - леееень...
-
-
17.04.2011 в 22:43Ну, это было даже не конкретно о тебе, а вообще ._. Мы же все сначала воем на фендом (даже не только на собачий, а на любой вообще)), а потом тихо сидим на своих дневничках, не выкладываясь на главсоо, и т.д.))
-
-
18.04.2011 в 12:59Но вот разовьется Пехов-фест, и будет у нас потом свой Эйр Гир. С блэкджеком и шлюхами, ага. Ибо вот уж в каком фэндоме на главсоо смотреть не хочется.
-
-
18.04.2011 в 22:50-
-
18.04.2011 в 22:53А что с эйргировским соо? Там просто ничего не происходит, но это вроде нормально для маленького фендома)
хитра подолянка з двостволкою,
это сила любви!пасиба же **-
-
19.04.2011 в 00:16Канон, да...Канон такой... и все равно наличие крови вставляет. мы какие-то садюги х)
Спасибо, подрочил на первый, второй.. мне жалко Бадо. Оживи!)
-
-
19.04.2011 в 00:30Тебе спасибо) А Нейлз оживёт, ему, гаду, деваться некуда, когда его такой охреневший Раммштайнер на руках держит)) *верит в это*
-
-
19.04.2011 в 01:08Мы садюги ещё и моральные
Раз пишем/восхищаемся такими вещами, то стопроцентов садюги. Ведь нам это нравится... *посмотрел на игрушечные наручники, болтающиеся на ключах*.
Ой, Раммштайнер такой оос даже, когда над Бадоу суетиться... Можно даже сказать:"Хайне такой Хайне, когда рядом Нейлз". х))
Да мне не за что спасибо, это тебе спасибо за то, что не забываешь о псах то!
А узнают тебя, потому что у тебя достаточно оригинальный стиль написания, не у всех так получается *немного завидует*
мы с другом спорили, кто рисует, девушка или парень, ты не в курсе случаем?
-
-
19.04.2011 в 01:26Сложный вопрос, кстати. Он уже уебал Дейва, Лили, кучу недорослей-Церберов, приёмного сына Михая... Бадоу, Михая, Наото и Магато тяжело ранил, Хайне и Джованни убивал не по разу (они, конечно, бессмертные, но сам факт). Смелости убивать персонажей ему точно хватает, и, если всё пойдёт так, как идёт, и в Городе будет бойня, то хз, кто выживет, а кто нет. Я, например, боюсь за Нейлза.
И за Джованни, но он-то погибнет почти наверняка, с ним уже сейчас всё не особо хорошо.Ой, Раммштайнер такой оос даже, когда над Бадоу суетиться...
Да ладно) На определённую степень заботы даже он-каноничный способен, особенно когда убегать некуда.))
Спасибо насчёт стиля)) Я, правда, не уверена, что тут есть, чему завидовать... Так, всё, не кокетничаю. Правда. Мне приятно это слышать. **
Мива мужик. Стопроцентный) Было какое-то видео, где он рисует арт к манге, лица не показали, но руки однозначно мужские))
-
-
19.04.2011 в 01:42(не дай управляющий землей, конечно!).Мне приятно это слышать. ** У тебя просто талант, вот и все. И нечего тут кокетничать ))) Если бы все было не так, то тебя не читало бы столько народа! )))
А ссылка есть?! я хочу доказать, что я выиграл!
-
-
19.04.2011 в 07:03Могу с этим поспорить, но нафиг надо :3 *расслабляется и самолюбствует* ))
Щас поискала по соо. Оказалось, что это было не видео, а лайфстрим, то бишь, Мива рисовал онлайн с вебкой. Естественно, сейчас этот канал уже отключен, потому что дело было год назад .___.
Но! На ютьюбе есть записи (в списке справа вторая, третья и почему-то восьмая части)! И там он даже говорит! Короче, ты выиграл, однозначно *г*
Фапать! Фапать срочно!-
-
19.04.2011 в 13:42-
-
20.04.2011 в 01:32спасибо огромное!*заобнимал*
-
-
21.04.2011 в 22:21Второй читать не могу... для меня это слишком...
-
-
21.04.2011 в 22:40-
-
21.04.2011 в 22:58Ну что ты...) Каждый пишет, то что он хочет написать...)