Я затащу тебя в ад - если ты не против, конечно.
Я так хорошо написала хэдканоны по якульвам, что теперь выбраться из них не могу. Волейбольные пейринги похожи на эпилептические припадки, каждый из них. Пока не отпустит, всё, что я могу, - это расслабиться и стараться не откусить себе язык.
староеДва добрых утра
читать1.
«Где ты?»
«Тренировка начинается»
«Ты идёшь?»
«Ты проспал?»
«Ты ловишь кошек?»
«Или ты придёшь через пять минут, или я тебе что-нибудь сломаю. Куроо одобрил»
«4 минуты»
«3»
«2»
«1»
- Доброе утро! Яку-сан, только не бейте! – орёт Лев, тормозя плечом о раскрытый дверной проём. Его вопль срывает подачу Инуоки, Кенма вздрагивает у сетки. Тренер тихо вздыхает из своего угла.
- Ты успел, - говорит Яку. В его голосе слышатся разочарование и удовольствие одновременно. Лев счастливо кивает, сгибается пополам и упирает ладони в колени, пытаясь отдышаться.
- Я… всю дорогу… бегом…
Это и так всем ясно. Лев не умеет приходить вовремя – только прибегать с более или менее кошмарным опозданием. Яку хлопает его по спине. Лев заходится кашлем, но Яку уже протягивает ему бутылку с водой.
- Ну и как ты собираешься тренироваться после такой пробежки? Сколько тебе говорили не перенапрягаться с утра перед тренировкой?.. Да не пей ты залпом, болван, подавишься.
Лев падает на задницу и выдувает полбутылки одним могучим глотком. Яку стоит над ним, скрестив руки на груди. Продышавшись и возвращая ему бутылку, Лев смиренно спрашивает:
- Бить будете?
Яку подаёт ему руку. Резкое движение выглядит как угроза, и Лев на мгновение втягивает голову в плечи. Но рука спокойно останавливается в нескольких сантиметрах от его лица:
– Ой, только не делай из меня тирана. Я просто хочу помочь тебе встать. Иначе ты тут будешь до обеда сидеть и рожи корчить.
Лев расплывается в неуверенной улыбке, хватается за протянутую руку и встаёт. С его ростом это выглядит как старт ракеты. Силой рывка Яку бросает вперёд, и он, едва не упав, утыкается Льву носом в грудь. На одну невероятно неловкую секунду Лев обнимает его за плечи. Руки сжимаются поверх рукавов футболки и отлетают, как отброшенные электрическим разрядом. Лев отшатывается, прячет руки за спину, неловко то ли кашляет, то ли фыркает.
Кенма с Куроо созерцают сцену издалека, Куроо – подбоченившись и с праздным интересом, Кенма – с видом зрителя, купившего билет на унылый фильм и вынужденного теперь сидеть в зале до конца.
- Почему со стороны это выглядит так тупо, - бормочет Кенма, когда Лев, обойдя Яку, без пререканий идёт в угол разминаться. Он выбивает мяч из рук задумчивого Куроо и говорит уже громче: - Яку, раз он уже здесь, ты можешь оставить в покое телефон и начать играть нормально.
- Поиграешь тут, как же, - ворчит Яку. Краснея ушами, он кладёт телефон на скамью рядом с тренером.
2.
У Льва кофе (чёрный, три ложки сахара) в одной руке и бутылка малинового йогурта в другой. На кнопку звонка под табличкой «Яку» он давит локтем.
- Кто там. – даже сквозь дверь от тона Яку веет смертью и разрушением. По утрам он от недосыпа становится опасным. Но Льва магической завесой окружают запах кофе и непоколебимо хорошее настроение, так что он бесстрашно суётся в приоткрывшуюся дверь:
- Доброе утро, Яку-сан!
Бледный Яку, в надетых как тапки кедах и кое-как накинутой олимпийке, отвечает на его улыбку тяжёлым вздохом. Лев вкладывает пластиковый стакан с кофе в его протянутую руку. Яку осушает стакан в два глотка и кивает:
- Утро.
Лев начал носить ему кофе по утрам совсем недавно, но к хорошему быстро привыкаешь. Накачавшись кофеином, Яку находит в себе силы зашнуровать кеды, крикнуть «Я пошёл!» в сонную глубину дома и выйти на улицу.
Утро пасмурное и прохладное. Яку протирает заслезившиеся от света глаза и резко проводит ладонями по лицу сверху вниз. Лев порывается нести его рюкзак.
- Это уже слишком, - бурчит Яку. – И иди спокойно, хватит скакать вокруг. Ты что, младшеклассник? Что у тебя в руке?
- Где? А! Это я вам йогурт купил.
Бутылка в руке Льва уже нагрелась, на боках выступили капли воды.
- Зачем?
- Он малиновый.
- Я не пью йогурты, так что пей его сам. Или выкинь.
- А у меня непереносимость лактозы, - объясняет Лев. – Стоит выпить молока, и все кишки в узел. Я просто вас хотел угостить. Но раз вы не хотите, отдам его Кенме, он любит такие штуки.
Яку останавливается на полушаге и смотрит. Лев не силён в чтении выражений лиц, но ему почему-то хочется извиниться.
- Я передумал. Давай свой йогурт сюда, зачем тебе его полдня таскать.
Бутылка с йогуртом оказывается у него в руке. Озадаченный Лев вытирает мокрую ладонь о штаны. Последние остатки утренней угрюмости Яку летят в урну вместе с пустой бутылкой от йогурта. Лев, как всегда, отмечает перемену в его настроении и не задумывается о причинах. Яку ненавязчиво просовывает ладонь под ремень его рюкзака и тянет вперёд. Лев хмыкает и вцепляется в его воротник.
- Вкусно было? - спрашивает он.
- Терпимо.
- Мы с вами сейчас как альпинисты в связке.
- Нет уж. Я б с тобой в горы не пошёл.
- У вас усы от йогурта, можно я сотру?
- Нет у меня никаких усов.
- А за руку вас взять можно?
- Нет.
- А давайте сегодня вместе пообедаем?
- Если будешь хорошо себя вести.
- Я буду вести себя отлично!
- Ты хотя бы домашнее задание по тригонометрии сделал, отличник?
- Яку-сан, это не вопрос, а удар ниже пояса.
Три коротких истории про Льва и аккуратность
читать1.
Куроо подзывает его к сетке во время тренировочной игры.
- Лев, будь поаккуратней.
Лев недоуменно щурится на него:
- Зачем? Аккуратность голов не забива… - Куроо поднимает руку, затыкая его без единого слова (и про себя поражается, когда это срабатывает).
- Будь аккуратней с Кенмой и Яку. Вы в разных весовых категориях, они не такие кони, как ты. Во время случайного столкновения ты можешь серьёзно им навредить. Так что постарайся не травмировать членов своей же команды, когда скачешь по площадке, окей?
Куроо добродушен, как сытый кот, но его поднятая ладонь сама собой сжимается в кулак.
Игра продолжается. Собственные руки и ноги вдруг кажутся Льву слишком длинными. Пытаясь быть внимательным и не задеть ими Яку на задней линии и Кенму, стоящего рядом, Лев ловит мяч затылком, теряет равновесие, цепляется за сетку, чтобы удержаться. Мяч уходит команде Куроо. Перед тем, как уйти на подачу, тот важно кивает Льву сквозь сетку:
- Я ценю твоё старание.
- Что этот интриган тебе сказал? – интересуется Кенма. – В любом случае, не обращай внимания. Куро пудрит людям мозги с тех пор, как научился ходить.
Лев виновато улыбается и мотает головой.
- Не, Кенма, это было нужное.
2.
- Я не буду это читать, - говорит Яку. Он держит тетрадь двумя пальцами. Хозяин тетради покачивается с носка на пятку, спрятав руки за спину. Уши у него полыхают, но в остальном разгром, который Яку устроил его домашней работе по японскому, его, кажется, совсем не трогает.
- Ну да, я печатаю лучше, чем пишу, - беззаботно говорит Лев. Яку бьёт его по лбу тетрадью:
- Да муха, бегающая по грязному окну, пишет лучше, чем ты! Будь я твоим учителем, я бы отправил тебя обратно в младшую школу и заставил заново учить все иероглифы!
- Учителя такого не делают, Яку-сан.
- Поумничай у меня ещё. Серьёзно, Лев, это же нечитаемо.
- Да что вам не нравится? – Лев забирает у Яку тетрадь и сам туда заглядывает. - Вот тут… пишу: «Рассвет над горными вершинами вздыма… взбира… вскара…» хм. Ладно. Я понял. Не надо смотреть на меня с таким лицом.
Лев всматривается в написанное, переворачивает страницу. Лоб пересекает задумчивая морщинка. С тяжёлым вздохом он выдирает из тетради сразу три листа:
- Лучще перепишу. Да что вы так смотрите-то?!
Яку отбирает тетрадь обратно и на глазах у Льва рвёт её в клочья целиком. Лев издаёт вопль, полный ужаса и возмущения, но Яку спокойно пожимает плечами:
- Объявляю тренировку по чистописанию. Перепиши всю тетрадь так, чтобы хотя бы ты сам мог читать свои сочинения. А будешь ныть – я тебе детские прописи куплю.
3.
Лев не допускает даже мысли о том, чтобы навредить Яку-сану. Тот может мучить его, сколько захочет, ведь семпаям положено быть немножко мучителями. А Льву как младшему товарищу положено терпеть, благодарить и совершенствоваться. Иногда он мечтает, что через пару лет тоже заведёт себе кохая и отыграется на нём за все свои страдания. Но с Яку эти мечты никак не связаны, ведь Яку Льву никогда не перерасти.
Лев помнит, что Яку-сан тренирует себя гораздо суровей, чем кого-либо. Либеро должен быть самым быстрым и ловким, и Лев кому угодно скажет, что Яку-сан – отличный либеро. В его голове то, что Яку-сан круче, и старше, и во многом сильнее его, отлично уживается с желанием лелеять, не спускать с рук, создавать комфорт.
- Я бы вас вот так аккуратненько в нагрудный карман положил, - говорит Лев как-то. – Вам бы там было тепло, славно.
Яку сидит у него под рукой, нахохлившись, как воробей под козырьком крыши. Они ждут автобуса на промокшей, продуваемой со всех сторон остановке. Кеды Яку полны дождевой воды, она понемногу нагревается, забирая тепло ног.
- Сейчас я бы от такого не отказался, - ёжится он. Лев обхватывает его ноги свободной рукой и забрасывает к себе на колени. – Эй!
- Согните ноги, я их полой ветровки накрою. Вот, другое дело. Теперь вы как в гнезде. Кто же надевает шорты, когда в прогнозе обещают дождь, Яку-сан?
- Ты тоже в шортах.
- Так я другое дело, я-то за прогнозами не слежу, в отличие от вас. И меня четверть русской крови греет!
- Если тебя что и греет, так это твой идиотизм. Посмотри, это не наш автобус подъезжает?
Они чинно усаживаются рядом в пустом автобусе. Лев, уставший после долгой прогулки, сразу задрёмывает. Яку из принципа дрожит на своём сидении минут десять, но потом Льва заваливает на него на повороте. Он вжимает Яку в подлокотник боком и бедром, от тела исходит ровное сильное тепло, и Яку сдаётся.
- Где там твой карман, - ворчит он, забираясь под полу ветровки Льва.
Россия!ау, реверс, это должно стать драмой, если я опять не отгорю
читатьЛев намывает ладони так, как будто дотронулся до чего-то отвратительного. Яку сидит на туалетном подоконнике, свесив ноги и насупившись. Под ладонями он чувствует облупившуюся краску. Подоконник весь покрыт круглыми следами – после перекуров посреди урока старшеклассники тушат об него окурки.
За окном конец октября. Яку вздыхает, покосившись на серый отрез неба в открытом прямоугольнике форточки. Двух месяцев не прошло, а он уже готов вскрыться.
Лев с силой закручивает вентили крана и поворачивается к нему. Полотенец в туалете нет и не было никогда, так что он просто стряхивает воду с рук на пол. Пара капель попадают на серую толстовку и джинсы.
- Тебе не надо было влезать, - говорит Яку раздельно. В который раз он это повторяет?
Пройдёт полчаса, и ко Лёве вернётся его обычная жизнерадостность. Но сейчас он серьёзен, и это Яку не нравится. Он не хочет, чтобы Лев напрягался из-за него.
Пока он стоит стеной между Яку и новыми одноклассниками, ему самому ничего не надо делать, чтобы сделаться к ним ближе. Прошло уже два месяца, а он всё ещё белая ворона, Япончик, и хотя он говорит по-русски не хуже, чем они (да лучше, чем некоторые, и уж точно литературней), все, кроме Льва, обожают делать вид, что не понимают ни слова.
Первые дни Яку был уверен, что сойдёт здесь с ума. Мама умоляла его потерпеть немного, говорила, что всем новичкам трудно, что русские дети совсем другие, более открытые и общительные, чем японские, и он обязательно заведёт себе здесь великолепных друзей, просто надо дать им немного времени, чтобы разглядеть его. Яку нехотя кивал. Он не верил маме ни на секунду, но ссориться ещё и с ней не хотелось. После того, как маму перевели в российский филиал её компании, они с Мориске оказались вдвоём против целого нового мира – каркающе-русского, холодного и не слишком ими довольного. Мать ходила на работу так же, как и Яку в новую школу: стиснув зубы, чувствуя свою чуждость каждую секунду, готовясь выносить это ещё очень долго.
Яку был спасён, когда появился Лев. Он пропустил первую неделю учёбы - задержался с родителями на каникулах где-то в горах. Яку не знал об этом, просто как-то утром перед первым уроком ему, повторявшему параграф из домашней работы, что-то вдруг заслонило свет. Добродушный голос с откуда-то из-под потолка поинтересовался:
- Пацан, ты классом не ошибся? Тут химия у девятого бэ, тебе сюда ещё рановато.
Эта шутка про рост Яку могла бы стать юбилейной. Он хмуро посмотрел на юмориста и удивился, не узнав лица. Ему казалось, что он уже выучил всех одноклассников хотя бы по фамилиям, а этот был ему совершенно незнаком… Но, по крайней мере, он дружелюбно улыбался в ответ на растерянный взгляд Яку. А тот сидел, хлопая глазами, и не знал, что сказать.
Оказалось, что он случайно занял парту Льва. Когда сидевшие впереди девчонки помогли им нормально познакомиться, Лев в полном восторге предложил Яку сидеть вместе везде. Его бабушка, как он рассказал, была японкой, и он обожал всё японское, потому что гены.
Несмотря на дурацкие комментарии и шуточки, лившиеся из него, как из рога изобилия, Лев был хорошим парнем. Он сел на своё место в проходе, занял локтями большую часть парты и заслонил Яку, прижатого теперь к окну, от всех проблем сразу. Теперь ему не надо было переживать из-за враждебности одноклассников и необходимости говорить с ними, находить общие темы, выискивать в памяти интересные истории про Японию… Со Львом, легко болтавшим о чём угодно, не надо было мучительно думать над каждым словом.
Лев безбожно списывал у него везде, где мог. Его ноги никогда не умещались под партой (девчонки с парты впереди хихикали полусердито, полукокетливо, натыкаясь на его кеды под своими стульями). За обедом он голодно смотрел на бенто Яку и умолял попробовать «хоть немного этой потрясающе красивой еды!». На физкультуре их скоро перестали ставить в одну команду по волейболу, потому что вместе они не оставляли противнику ни единого шанса.
От природы сдержанный, со Львом Яку быстро привык выражать своё недовольство тычками и подзатыльниками. В ответ Лев мог зажать его голову подмышкой и растрепать и без того непослушные волосы. Так работала их дружба.
По вечерам мама спрашивала, как дела в школе, а Яку рассказывал очередную идиотскую историю про Льва. Остальные одноклассники вскоре перестали его интересовать.
В общем, за это он и поплатился.
- Они хотели подраться со мной, вот и надо было им позволить, - говорит Яку. Взгляд нет-нет да и соскальзывает на ободранные костяшки пальцев Льва. Вроде он сделал всего пару ударов, но его кулаки к такому не привыкли. Несмотря на огромный рост и силу, Лев удивительно миролюбив. – Ты думаешь, я бы сам им задницы не надрал?
- Не надрал бы, - возле губ у Льва появляется упрямая складка, Яку такой раньше не видел. – Их было трое, а ты один.
- Даже если бы они меня побили, это было бы лучше, чем то, что сейчас.
- А что сейчас? - Лев копается в рюкзаке, который для удобства поставил на подоконник рядом с Яку.
- Сейчас они хотят побить не только меня, но и тебя. Так что поздравляю, из-за твоего тупого геройства мы оба в жопе.
Последнее слово Яку говорит специально, чтобы порадовать Льва: тот страшно любит, когда Яку использует слова, которым он сам его научил. Так вышло, что «жопа» - чуть ли не самое цензурное из них.
Лев слабо, как будто против воли улыбается. Это не та улыбка, которой ждал Яку. Он легко толкает друга в плечо, мимоходом сняв с рукава толстовки прилипшую нитку. Мимо туалета тяжело проходит кто-то из учителей. Лев быстро вскидывается в сторону двери, но шаги удаляются, и он вновь углубляется в свой рюкзак. Яку тоже заглядывает туда:
- Что ты ищешь?
- Мы уже давно оба в жопе, - невпопад отвечает Лев, остервенело сдвигая учебники и тетради, чтобы добраться до чего-то на дне рюкзака. – Потому что я… блин, ну как люди это делают!
Он резко закрывает рюкзак и кладёт руки поверх.
- Делают что? – спрашивает Яку. - Находят вещи в рюкзаках?
Вместо ответа Лев быстро и мокро целует его в губы, хватает рюкзак и выбегает из туалета.
Прямо за дверью его ловит завуч.
tbc???
________
Казалось, что отпустило. Как оказалось, казалось. ЕЩЁ ДВА.
RЯку зажимает его рот, Лев кусает его ладонь. Яку толкает его в плечо, и укус превращается в поцелуй. Они выпили слишком много саке на фестивале (как обычно, хотя Яку старше, продавали его только Льву), и нет ничего более сложного, чем остановиться теперь, когда в комнате Яку темно и пахнет июнем, близкой жарой и смесью их запахов.
Яку втягивает носом воздух возле шеи Льва. Лев ловит губами его висок. Руки Льва обвивают Яку, как верёвки, они слишком длинные и гибкие, чтобы он мог чувствовать себя у руля, а не в плену. Он рыком заставляет Льва закинуть руки за голову, с трудом удерживаясь на нём верхом. Лев не пытается скинуть его намеренно, он просто движется весь, гибкий и сильный, как молодая змея. Яку чувствует себя укротителем, заклинателем, стояк Льва упирается ему в поясницу, но сегодня Лев будет принимать. Он пыхтит, фыркает, шумно дышит Яку в самое ухо. Он дышал бы Яку в ухо, даже если бы стоял на другом конце комнаты. Льва так много, что Яку просто не может отойти от него достаточно далеко, Лев - его чёртова Токийская башня, уже год его видно с любого края жизни Яку, куда ни отвернись.
Яку научил Льва целоваться так, как нравится ему самому. Жадный до новых умений, тот практиковался так усердно, что у обоих трескались и кровоточили губы. Это было в начале зимы. Яку помнит, что смотрел, как Лев бегает за Кенмой, и думал: если когда-нибудь он увидит у Кенмы кровь на губах, он больше не скажет Льву ни слова. Никогда. Но Лев, кажется, хорошо понимал, что у него может быть только один учитель.
Лев пытается изогнуться, чтобы подмять Яку под себя. Он знает, что Яку будет готовить его методично и аккуратно, как он делает всё на свете. У Льва никогда не хватает на это терпения. Яку прижимает губы к его уху и говорит, что всё будет хорошо, что Льву будет хорошо, что он сделает ему так хорошо, что в следующий раз Лев сам попросит повторения, и - о чудо из чудес - это огромное тело под ним успокаивается, подчиняясь.
Яку выпускает руки Льва и выпрямляется, чтобы расслабить сведённые плечи. Ладони Льва безошибочно даже в темноте скользят по его коже. Красивый маленький Яку-сан, бормочет Лев, явно вырвав свой внутренний стоп-кран с корнем и забросив подальше за горизонт, ты уедешь, и мы больше не будем играть, ну как я без тебя в этом всём, как, - что-то такое Лев бормочет.
Яку шипит ему что-то успокаивающее уже не в ухо, а прямо в кожу. Наверное, Лев его не слышит, но использует какое-то другое чувство, чтобы понять, потому что его грустное бормотание прерывается на полуслове, на полустоне.
G и дебилизмЭтот мультфильм было гораздо веселей смотреть, когда Яку был маленьким. Тогда рыжеватая мышь, укравшая из огромного набитого холодильника кусок сыра размером с неё саму и зажавшая дверью голову длинного глупого серого кота, выглядела смешной. Теперь она кажется жестокой.
Лев, чьё интеллектуальное развитие застряло примерно на уровне шуток с голыми людьми, тортами и падениями, заливается, залипая в экран поверх пакета с чипсами. Яку было бы за него стыдно, но в комнате больше никого нет, и стыдиться не перед кем.
- Что. Смешного, - выплёвывает он, запуская руку в пакет Льва.
- А вы не видите? - Лев гогочет ещё громче и тычет пальцем в экран. - Это ж мы с вами! Один в один!
Яку чувствует, как скрипит шея, когда он медленно поворачивает голову и смотрит на Льва.
На экран.
На Льва.
Снова на экран.
На Льва.
- Ой, стойте, не надо, пожалейте! - Лев хватает ртом воздух, сгибаясь пополам уже не только от смеха, но и от жестоких пинков Яку.
На экране происходит что-то очень похожее.
староеДва добрых утра
читать1.
«Где ты?»
«Тренировка начинается»
«Ты идёшь?»
«Ты проспал?»
«Ты ловишь кошек?»
«Или ты придёшь через пять минут, или я тебе что-нибудь сломаю. Куроо одобрил»
«4 минуты»
«3»
«2»
«1»
- Доброе утро! Яку-сан, только не бейте! – орёт Лев, тормозя плечом о раскрытый дверной проём. Его вопль срывает подачу Инуоки, Кенма вздрагивает у сетки. Тренер тихо вздыхает из своего угла.
- Ты успел, - говорит Яку. В его голосе слышатся разочарование и удовольствие одновременно. Лев счастливо кивает, сгибается пополам и упирает ладони в колени, пытаясь отдышаться.
- Я… всю дорогу… бегом…
Это и так всем ясно. Лев не умеет приходить вовремя – только прибегать с более или менее кошмарным опозданием. Яку хлопает его по спине. Лев заходится кашлем, но Яку уже протягивает ему бутылку с водой.
- Ну и как ты собираешься тренироваться после такой пробежки? Сколько тебе говорили не перенапрягаться с утра перед тренировкой?.. Да не пей ты залпом, болван, подавишься.
Лев падает на задницу и выдувает полбутылки одним могучим глотком. Яку стоит над ним, скрестив руки на груди. Продышавшись и возвращая ему бутылку, Лев смиренно спрашивает:
- Бить будете?
Яку подаёт ему руку. Резкое движение выглядит как угроза, и Лев на мгновение втягивает голову в плечи. Но рука спокойно останавливается в нескольких сантиметрах от его лица:
– Ой, только не делай из меня тирана. Я просто хочу помочь тебе встать. Иначе ты тут будешь до обеда сидеть и рожи корчить.
Лев расплывается в неуверенной улыбке, хватается за протянутую руку и встаёт. С его ростом это выглядит как старт ракеты. Силой рывка Яку бросает вперёд, и он, едва не упав, утыкается Льву носом в грудь. На одну невероятно неловкую секунду Лев обнимает его за плечи. Руки сжимаются поверх рукавов футболки и отлетают, как отброшенные электрическим разрядом. Лев отшатывается, прячет руки за спину, неловко то ли кашляет, то ли фыркает.
Кенма с Куроо созерцают сцену издалека, Куроо – подбоченившись и с праздным интересом, Кенма – с видом зрителя, купившего билет на унылый фильм и вынужденного теперь сидеть в зале до конца.
- Почему со стороны это выглядит так тупо, - бормочет Кенма, когда Лев, обойдя Яку, без пререканий идёт в угол разминаться. Он выбивает мяч из рук задумчивого Куроо и говорит уже громче: - Яку, раз он уже здесь, ты можешь оставить в покое телефон и начать играть нормально.
- Поиграешь тут, как же, - ворчит Яку. Краснея ушами, он кладёт телефон на скамью рядом с тренером.
2.
У Льва кофе (чёрный, три ложки сахара) в одной руке и бутылка малинового йогурта в другой. На кнопку звонка под табличкой «Яку» он давит локтем.
- Кто там. – даже сквозь дверь от тона Яку веет смертью и разрушением. По утрам он от недосыпа становится опасным. Но Льва магической завесой окружают запах кофе и непоколебимо хорошее настроение, так что он бесстрашно суётся в приоткрывшуюся дверь:
- Доброе утро, Яку-сан!
Бледный Яку, в надетых как тапки кедах и кое-как накинутой олимпийке, отвечает на его улыбку тяжёлым вздохом. Лев вкладывает пластиковый стакан с кофе в его протянутую руку. Яку осушает стакан в два глотка и кивает:
- Утро.
Лев начал носить ему кофе по утрам совсем недавно, но к хорошему быстро привыкаешь. Накачавшись кофеином, Яку находит в себе силы зашнуровать кеды, крикнуть «Я пошёл!» в сонную глубину дома и выйти на улицу.
Утро пасмурное и прохладное. Яку протирает заслезившиеся от света глаза и резко проводит ладонями по лицу сверху вниз. Лев порывается нести его рюкзак.
- Это уже слишком, - бурчит Яку. – И иди спокойно, хватит скакать вокруг. Ты что, младшеклассник? Что у тебя в руке?
- Где? А! Это я вам йогурт купил.
Бутылка в руке Льва уже нагрелась, на боках выступили капли воды.
- Зачем?
- Он малиновый.
- Я не пью йогурты, так что пей его сам. Или выкинь.
- А у меня непереносимость лактозы, - объясняет Лев. – Стоит выпить молока, и все кишки в узел. Я просто вас хотел угостить. Но раз вы не хотите, отдам его Кенме, он любит такие штуки.
Яку останавливается на полушаге и смотрит. Лев не силён в чтении выражений лиц, но ему почему-то хочется извиниться.
- Я передумал. Давай свой йогурт сюда, зачем тебе его полдня таскать.
Бутылка с йогуртом оказывается у него в руке. Озадаченный Лев вытирает мокрую ладонь о штаны. Последние остатки утренней угрюмости Яку летят в урну вместе с пустой бутылкой от йогурта. Лев, как всегда, отмечает перемену в его настроении и не задумывается о причинах. Яку ненавязчиво просовывает ладонь под ремень его рюкзака и тянет вперёд. Лев хмыкает и вцепляется в его воротник.
- Вкусно было? - спрашивает он.
- Терпимо.
- Мы с вами сейчас как альпинисты в связке.
- Нет уж. Я б с тобой в горы не пошёл.
- У вас усы от йогурта, можно я сотру?
- Нет у меня никаких усов.
- А за руку вас взять можно?
- Нет.
- А давайте сегодня вместе пообедаем?
- Если будешь хорошо себя вести.
- Я буду вести себя отлично!
- Ты хотя бы домашнее задание по тригонометрии сделал, отличник?
- Яку-сан, это не вопрос, а удар ниже пояса.
Три коротких истории про Льва и аккуратность
читать1.
Куроо подзывает его к сетке во время тренировочной игры.
- Лев, будь поаккуратней.
Лев недоуменно щурится на него:
- Зачем? Аккуратность голов не забива… - Куроо поднимает руку, затыкая его без единого слова (и про себя поражается, когда это срабатывает).
- Будь аккуратней с Кенмой и Яку. Вы в разных весовых категориях, они не такие кони, как ты. Во время случайного столкновения ты можешь серьёзно им навредить. Так что постарайся не травмировать членов своей же команды, когда скачешь по площадке, окей?
Куроо добродушен, как сытый кот, но его поднятая ладонь сама собой сжимается в кулак.
Игра продолжается. Собственные руки и ноги вдруг кажутся Льву слишком длинными. Пытаясь быть внимательным и не задеть ими Яку на задней линии и Кенму, стоящего рядом, Лев ловит мяч затылком, теряет равновесие, цепляется за сетку, чтобы удержаться. Мяч уходит команде Куроо. Перед тем, как уйти на подачу, тот важно кивает Льву сквозь сетку:
- Я ценю твоё старание.
- Что этот интриган тебе сказал? – интересуется Кенма. – В любом случае, не обращай внимания. Куро пудрит людям мозги с тех пор, как научился ходить.
Лев виновато улыбается и мотает головой.
- Не, Кенма, это было нужное.
2.
- Я не буду это читать, - говорит Яку. Он держит тетрадь двумя пальцами. Хозяин тетради покачивается с носка на пятку, спрятав руки за спину. Уши у него полыхают, но в остальном разгром, который Яку устроил его домашней работе по японскому, его, кажется, совсем не трогает.
- Ну да, я печатаю лучше, чем пишу, - беззаботно говорит Лев. Яку бьёт его по лбу тетрадью:
- Да муха, бегающая по грязному окну, пишет лучше, чем ты! Будь я твоим учителем, я бы отправил тебя обратно в младшую школу и заставил заново учить все иероглифы!
- Учителя такого не делают, Яку-сан.
- Поумничай у меня ещё. Серьёзно, Лев, это же нечитаемо.
- Да что вам не нравится? – Лев забирает у Яку тетрадь и сам туда заглядывает. - Вот тут… пишу: «Рассвет над горными вершинами вздыма… взбира… вскара…» хм. Ладно. Я понял. Не надо смотреть на меня с таким лицом.
Лев всматривается в написанное, переворачивает страницу. Лоб пересекает задумчивая морщинка. С тяжёлым вздохом он выдирает из тетради сразу три листа:
- Лучще перепишу. Да что вы так смотрите-то?!
Яку отбирает тетрадь обратно и на глазах у Льва рвёт её в клочья целиком. Лев издаёт вопль, полный ужаса и возмущения, но Яку спокойно пожимает плечами:
- Объявляю тренировку по чистописанию. Перепиши всю тетрадь так, чтобы хотя бы ты сам мог читать свои сочинения. А будешь ныть – я тебе детские прописи куплю.
3.
Лев не допускает даже мысли о том, чтобы навредить Яку-сану. Тот может мучить его, сколько захочет, ведь семпаям положено быть немножко мучителями. А Льву как младшему товарищу положено терпеть, благодарить и совершенствоваться. Иногда он мечтает, что через пару лет тоже заведёт себе кохая и отыграется на нём за все свои страдания. Но с Яку эти мечты никак не связаны, ведь Яку Льву никогда не перерасти.
Лев помнит, что Яку-сан тренирует себя гораздо суровей, чем кого-либо. Либеро должен быть самым быстрым и ловким, и Лев кому угодно скажет, что Яку-сан – отличный либеро. В его голове то, что Яку-сан круче, и старше, и во многом сильнее его, отлично уживается с желанием лелеять, не спускать с рук, создавать комфорт.
- Я бы вас вот так аккуратненько в нагрудный карман положил, - говорит Лев как-то. – Вам бы там было тепло, славно.
Яку сидит у него под рукой, нахохлившись, как воробей под козырьком крыши. Они ждут автобуса на промокшей, продуваемой со всех сторон остановке. Кеды Яку полны дождевой воды, она понемногу нагревается, забирая тепло ног.
- Сейчас я бы от такого не отказался, - ёжится он. Лев обхватывает его ноги свободной рукой и забрасывает к себе на колени. – Эй!
- Согните ноги, я их полой ветровки накрою. Вот, другое дело. Теперь вы как в гнезде. Кто же надевает шорты, когда в прогнозе обещают дождь, Яку-сан?
- Ты тоже в шортах.
- Так я другое дело, я-то за прогнозами не слежу, в отличие от вас. И меня четверть русской крови греет!
- Если тебя что и греет, так это твой идиотизм. Посмотри, это не наш автобус подъезжает?
Они чинно усаживаются рядом в пустом автобусе. Лев, уставший после долгой прогулки, сразу задрёмывает. Яку из принципа дрожит на своём сидении минут десять, но потом Льва заваливает на него на повороте. Он вжимает Яку в подлокотник боком и бедром, от тела исходит ровное сильное тепло, и Яку сдаётся.
- Где там твой карман, - ворчит он, забираясь под полу ветровки Льва.
Россия!ау, реверс, это должно стать драмой, если я опять не отгорю
читатьЛев намывает ладони так, как будто дотронулся до чего-то отвратительного. Яку сидит на туалетном подоконнике, свесив ноги и насупившись. Под ладонями он чувствует облупившуюся краску. Подоконник весь покрыт круглыми следами – после перекуров посреди урока старшеклассники тушат об него окурки.
За окном конец октября. Яку вздыхает, покосившись на серый отрез неба в открытом прямоугольнике форточки. Двух месяцев не прошло, а он уже готов вскрыться.
Лев с силой закручивает вентили крана и поворачивается к нему. Полотенец в туалете нет и не было никогда, так что он просто стряхивает воду с рук на пол. Пара капель попадают на серую толстовку и джинсы.
- Тебе не надо было влезать, - говорит Яку раздельно. В который раз он это повторяет?
Пройдёт полчаса, и ко Лёве вернётся его обычная жизнерадостность. Но сейчас он серьёзен, и это Яку не нравится. Он не хочет, чтобы Лев напрягался из-за него.
Пока он стоит стеной между Яку и новыми одноклассниками, ему самому ничего не надо делать, чтобы сделаться к ним ближе. Прошло уже два месяца, а он всё ещё белая ворона, Япончик, и хотя он говорит по-русски не хуже, чем они (да лучше, чем некоторые, и уж точно литературней), все, кроме Льва, обожают делать вид, что не понимают ни слова.
Первые дни Яку был уверен, что сойдёт здесь с ума. Мама умоляла его потерпеть немного, говорила, что всем новичкам трудно, что русские дети совсем другие, более открытые и общительные, чем японские, и он обязательно заведёт себе здесь великолепных друзей, просто надо дать им немного времени, чтобы разглядеть его. Яку нехотя кивал. Он не верил маме ни на секунду, но ссориться ещё и с ней не хотелось. После того, как маму перевели в российский филиал её компании, они с Мориске оказались вдвоём против целого нового мира – каркающе-русского, холодного и не слишком ими довольного. Мать ходила на работу так же, как и Яку в новую школу: стиснув зубы, чувствуя свою чуждость каждую секунду, готовясь выносить это ещё очень долго.
Яку был спасён, когда появился Лев. Он пропустил первую неделю учёбы - задержался с родителями на каникулах где-то в горах. Яку не знал об этом, просто как-то утром перед первым уроком ему, повторявшему параграф из домашней работы, что-то вдруг заслонило свет. Добродушный голос с откуда-то из-под потолка поинтересовался:
- Пацан, ты классом не ошибся? Тут химия у девятого бэ, тебе сюда ещё рановато.
Эта шутка про рост Яку могла бы стать юбилейной. Он хмуро посмотрел на юмориста и удивился, не узнав лица. Ему казалось, что он уже выучил всех одноклассников хотя бы по фамилиям, а этот был ему совершенно незнаком… Но, по крайней мере, он дружелюбно улыбался в ответ на растерянный взгляд Яку. А тот сидел, хлопая глазами, и не знал, что сказать.
Оказалось, что он случайно занял парту Льва. Когда сидевшие впереди девчонки помогли им нормально познакомиться, Лев в полном восторге предложил Яку сидеть вместе везде. Его бабушка, как он рассказал, была японкой, и он обожал всё японское, потому что гены.
Несмотря на дурацкие комментарии и шуточки, лившиеся из него, как из рога изобилия, Лев был хорошим парнем. Он сел на своё место в проходе, занял локтями большую часть парты и заслонил Яку, прижатого теперь к окну, от всех проблем сразу. Теперь ему не надо было переживать из-за враждебности одноклассников и необходимости говорить с ними, находить общие темы, выискивать в памяти интересные истории про Японию… Со Львом, легко болтавшим о чём угодно, не надо было мучительно думать над каждым словом.
Лев безбожно списывал у него везде, где мог. Его ноги никогда не умещались под партой (девчонки с парты впереди хихикали полусердито, полукокетливо, натыкаясь на его кеды под своими стульями). За обедом он голодно смотрел на бенто Яку и умолял попробовать «хоть немного этой потрясающе красивой еды!». На физкультуре их скоро перестали ставить в одну команду по волейболу, потому что вместе они не оставляли противнику ни единого шанса.
От природы сдержанный, со Львом Яку быстро привык выражать своё недовольство тычками и подзатыльниками. В ответ Лев мог зажать его голову подмышкой и растрепать и без того непослушные волосы. Так работала их дружба.
По вечерам мама спрашивала, как дела в школе, а Яку рассказывал очередную идиотскую историю про Льва. Остальные одноклассники вскоре перестали его интересовать.
В общем, за это он и поплатился.
- Они хотели подраться со мной, вот и надо было им позволить, - говорит Яку. Взгляд нет-нет да и соскальзывает на ободранные костяшки пальцев Льва. Вроде он сделал всего пару ударов, но его кулаки к такому не привыкли. Несмотря на огромный рост и силу, Лев удивительно миролюбив. – Ты думаешь, я бы сам им задницы не надрал?
- Не надрал бы, - возле губ у Льва появляется упрямая складка, Яку такой раньше не видел. – Их было трое, а ты один.
- Даже если бы они меня побили, это было бы лучше, чем то, что сейчас.
- А что сейчас? - Лев копается в рюкзаке, который для удобства поставил на подоконник рядом с Яку.
- Сейчас они хотят побить не только меня, но и тебя. Так что поздравляю, из-за твоего тупого геройства мы оба в жопе.
Последнее слово Яку говорит специально, чтобы порадовать Льва: тот страшно любит, когда Яку использует слова, которым он сам его научил. Так вышло, что «жопа» - чуть ли не самое цензурное из них.
Лев слабо, как будто против воли улыбается. Это не та улыбка, которой ждал Яку. Он легко толкает друга в плечо, мимоходом сняв с рукава толстовки прилипшую нитку. Мимо туалета тяжело проходит кто-то из учителей. Лев быстро вскидывается в сторону двери, но шаги удаляются, и он вновь углубляется в свой рюкзак. Яку тоже заглядывает туда:
- Что ты ищешь?
- Мы уже давно оба в жопе, - невпопад отвечает Лев, остервенело сдвигая учебники и тетради, чтобы добраться до чего-то на дне рюкзака. – Потому что я… блин, ну как люди это делают!
Он резко закрывает рюкзак и кладёт руки поверх.
- Делают что? – спрашивает Яку. - Находят вещи в рюкзаках?
Вместо ответа Лев быстро и мокро целует его в губы, хватает рюкзак и выбегает из туалета.
Прямо за дверью его ловит завуч.
tbc???
________
Казалось, что отпустило. Как оказалось, казалось. ЕЩЁ ДВА.
RЯку зажимает его рот, Лев кусает его ладонь. Яку толкает его в плечо, и укус превращается в поцелуй. Они выпили слишком много саке на фестивале (как обычно, хотя Яку старше, продавали его только Льву), и нет ничего более сложного, чем остановиться теперь, когда в комнате Яку темно и пахнет июнем, близкой жарой и смесью их запахов.
Яку втягивает носом воздух возле шеи Льва. Лев ловит губами его висок. Руки Льва обвивают Яку, как верёвки, они слишком длинные и гибкие, чтобы он мог чувствовать себя у руля, а не в плену. Он рыком заставляет Льва закинуть руки за голову, с трудом удерживаясь на нём верхом. Лев не пытается скинуть его намеренно, он просто движется весь, гибкий и сильный, как молодая змея. Яку чувствует себя укротителем, заклинателем, стояк Льва упирается ему в поясницу, но сегодня Лев будет принимать. Он пыхтит, фыркает, шумно дышит Яку в самое ухо. Он дышал бы Яку в ухо, даже если бы стоял на другом конце комнаты. Льва так много, что Яку просто не может отойти от него достаточно далеко, Лев - его чёртова Токийская башня, уже год его видно с любого края жизни Яку, куда ни отвернись.
Яку научил Льва целоваться так, как нравится ему самому. Жадный до новых умений, тот практиковался так усердно, что у обоих трескались и кровоточили губы. Это было в начале зимы. Яку помнит, что смотрел, как Лев бегает за Кенмой, и думал: если когда-нибудь он увидит у Кенмы кровь на губах, он больше не скажет Льву ни слова. Никогда. Но Лев, кажется, хорошо понимал, что у него может быть только один учитель.
Лев пытается изогнуться, чтобы подмять Яку под себя. Он знает, что Яку будет готовить его методично и аккуратно, как он делает всё на свете. У Льва никогда не хватает на это терпения. Яку прижимает губы к его уху и говорит, что всё будет хорошо, что Льву будет хорошо, что он сделает ему так хорошо, что в следующий раз Лев сам попросит повторения, и - о чудо из чудес - это огромное тело под ним успокаивается, подчиняясь.
Яку выпускает руки Льва и выпрямляется, чтобы расслабить сведённые плечи. Ладони Льва безошибочно даже в темноте скользят по его коже. Красивый маленький Яку-сан, бормочет Лев, явно вырвав свой внутренний стоп-кран с корнем и забросив подальше за горизонт, ты уедешь, и мы больше не будем играть, ну как я без тебя в этом всём, как, - что-то такое Лев бормочет.
Яку шипит ему что-то успокаивающее уже не в ухо, а прямо в кожу. Наверное, Лев его не слышит, но использует какое-то другое чувство, чтобы понять, потому что его грустное бормотание прерывается на полуслове, на полустоне.
G и дебилизмЭтот мультфильм было гораздо веселей смотреть, когда Яку был маленьким. Тогда рыжеватая мышь, укравшая из огромного набитого холодильника кусок сыра размером с неё саму и зажавшая дверью голову длинного глупого серого кота, выглядела смешной. Теперь она кажется жестокой.
Лев, чьё интеллектуальное развитие застряло примерно на уровне шуток с голыми людьми, тортами и падениями, заливается, залипая в экран поверх пакета с чипсами. Яку было бы за него стыдно, но в комнате больше никого нет, и стыдиться не перед кем.
- Что. Смешного, - выплёвывает он, запуская руку в пакет Льва.
- А вы не видите? - Лев гогочет ещё громче и тычет пальцем в экран. - Это ж мы с вами! Один в один!
Яку чувствует, как скрипит шея, когда он медленно поворачивает голову и смотрит на Льва.
На экран.
На Льва.
Снова на экран.
На Льва.
- Ой, стойте, не надо, пожалейте! - Лев хватает ртом воздух, сгибаясь пополам уже не только от смеха, но и от жестоких пинков Яку.
На экране происходит что-то очень похожее.
@темы: осторожно: злой слэш, аниме, Haikyuu, фанфикшн
-
-
17.10.2015 в 20:21И НЕ ОТГОРИ, ПОЖАЛУЙСТА, ЧЁРТ ПОДЕРИ, ОНО ТРЕБУЕТ ПРОДОЛЖЕНИЯ.
-
-
18.10.2015 в 00:24А СТОИТ ЛИ ДО НЕГО ДОВОДИТЬ
-
-
18.10.2015 в 11:13-
-
19.10.2015 в 13:49здорово как полип уууу *бьет ножками*
-
-
20.10.2015 в 22:18*бьет ножками*
надеюсь, не меня с:
можно я как-нибудь расскажу тебе плотбанни по русской драме? пожалуйста?
-
-
20.10.2015 в 23:09Ну расскажи
Но я не буду счастлив
Не буду
-
-
21.10.2015 в 15:57-
-
21.10.2015 в 16:32Когда расскажешь
-
-
23.10.2015 в 23:04-
-
16.01.2016 в 01:37-
-
18.01.2016 в 22:25Блин, я же хотела это дописать. Блин. Блин. Из головы вылетело.
-
-
19.01.2016 в 12:52ПИШИ! ПИШИ, ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ! Гспдь мой посейдон, насколько же они у тебя охуенными вышли!
-
-
19.01.2016 в 19:40что вообще люди делают, если им нравится третий лебедь в четвёртом ряду? орут целыми днями???
-
-
19.01.2016 в 22:10орут, бегают по потолку, сучат лапаме и конечно же ПОСВЯЩАЮТ ИМ ТЕКСТЫ И СВОИ ЛУЧШИЕ ДНИ МОЛОДОСТИ
-
-
20.01.2016 в 01:57ВОУ, ТОГДА Я ВСЁ ДЕЛАЮ ПРАВИЛЬНО! ПРИСОЕДИНЯЙСЯ!
-
-
10.02.2016 в 10:12-
-
10.02.2016 в 15:17-
-
10.02.2016 в 16:27-
-
10.02.2016 в 19:07-
-
10.02.2016 в 20:33