Я ЖИВА, но Ёс пришлось вылавливать меня вк, чтобы я это прочла
драббл для Полипа, Догз, все делаПолипушка, я обещала тебе этот текст очень долго. Он так же долго отбивался, но вот, собственно. Таки да.
Бадоу, Дэйв, и тут очень давно не было этого фандома.
— Не то, чтобы меня это особенно интересовало, — говорит Хайне, — но твой брат вроде как умер, и ты сам мне об этом говорил.
Бадоу молчит. С этим сложно спорить, безумно сложно, нереально. Потому что Дэйв и правда умер, и они оба отлично это знают.
— Я говорил с ним.
— Ты накурился.— Ты накурился.
— Блядь, я говорил с ним!..
Тишина становится настолько осязаемой, что её можно ножом резать. Бадоу вытягивается на диване, и тот тихо, пронзительно скрипит.
— Разве что во сне, — качает головой Хайне.
Бадоу вздрагивает.
Откуда ему знать?..
***
Дэйв смотрит на него чёрными провалами глазниц, тонкие полупрозрачные пальцы обхватывают шею почти что с любовью, и Бадоу понимает, что не задыхается. Это совсем не больно.
— Он думает, что ты умер.
— А ты? — шелестит Дэйв.
Бадоу качает головой — настолько, насколько позволяют пальцы брата — и откидывается назад, чувствуя, как нутро заполняет блаженная пустота, тёмная, как когда-то глаза Дэйва, необъятная, как его страх, зарождающийся где-то в глубине, но задушенный на корню.
— Нет.
— Всё правильно, мелкий.
— Где ты сейчас? — спрашивает Бадоу и чувствует себя последним кретином, потому что вот он, Дэйв, стоит рядом с его кроватью, смотрит в упор, нечем дышать. — Почему бы тебе не притащить свою задницу домой?..
— Я дома.
Дэйв говорит что-то ещё, но Бадоу совсем не слышит его.
Он замечает, что ноги брата не касаются пола.
***
Хайне сидит напротив, смотрит с укоризной и как-то ещё, с первого взгляда не поймёшь. Он выглядит так, будто кто-то особо изощрённо избивал его всю ночь, но Бадоу не сомневается: скоро всё заживёт и не останется ни следа. Это происходит постоянно.
Куда уходит Хайне?
Да плевать.
— Я не накурился, — нарушает Бадоу тишину. — Он приходил ко мне снова.
— Ну конечно.
— Он приходил. Ко мне. Снова.
— Я даже не сомневаюсь, — Хайне устало прикрывает глаза, и Бадоу наконец замечает, насколько тот измотан. На него страшно смотреть, и ещё страшнее думать о том, как они похожи с Дэйвом.
Оба совершенно пустые, оторванные от реальности, удивительно нездешние, как будто забрели сюда случайно. И он, рыжий, вымазанный белой краской среди нескончаемого чёрного.
Отвратительно.
— Если ты не сомневаешься, — говорит он, — тогда засунь свой скепсис себе в жопу, урод.
— Ты не можешь быть ещё более любезным, — спокойно отвечает Хайне.
Ещё неделю назад он сломал бы Бадоу челюсть одним коротким, точным ударом, а потом бы развернулся и ушёл.
— Я знаю, где он может быть, — добавляет он вдруг. — Я покажу тебе.
Бадоу не находит нужных слов для ответа, и Хайне досадливо отмахивается от него, будто отводит ладонью дуло заряженного револьвера.
— Это чтобы ты от меня отвалил.
***
Дом скалится обломками оконных стёкол, и Бадоу ни за что на свете не хочет признаваться себе в желании развернуться и уйти. Исчезнуть. Забиться под одеяло, пустить себе пулю в лоб или выкурить всю пачку разом.
Как фишка ляжет.
— Это старьё почему-то не снесли, — с полнейшим безразличием сообщает Хайне. — Он один здесь.
— С чего ты взял, что Дэйв может быть тут?
— Такие твари всегда прячутся в подобных местах. Я слышал.
Бадоу хочет ответь, что Дэйв совсем не тварь, но у него снова не остаётся ни единого верного слова — потому что чёрная дыра на месте двери тянет его магнитом, потому что не перешагнуть порог невозможно, и Бадоу понял это, как только оказался здесь.
— Вот и проверим, — отвечает он. — Ты со мной не идёшь.
— Я и не собирался.
Хайне смотрит в другую сторону, но его напряжение легко ощущается на расстоянии вытянутой руки. Это странно.
Странно, как всё, что происходит сейчас — и потому Бадоу идёт навстречу чёрной дыре, не оглядываясь на застывшую ледяную статую, которая совсем недавно носила имя Хайне.
У порога он замирает, не решаясь войти.
Но всё-таки делает это, потому что ничего больше не приходит на ум, потому что Дэйв и впрямь может быть где-то здесь, потому что это кажется единственно верным решением.
Спиной Бадоу ощущает пристальный взгляд Хайне.
***
— Иди сюда, — проговаривает он одними губами. — Дэйв, иди сюда.
Пахнет пылью и чем-то ещё, тошнотворно-сладким, Бадоу так и не понял, откуда идёт этот запах. Доски отчаянно скрипят, отзываясь на каждый его шаг.
«Уходи, — стучит в голове Бадоу. — Уходи, уходи».
Одна комната сменяется другой, Бадоу скользит взглядом по обшарпанным стенам, по истлевшей мебели.
Сломанное фортепиано у стены.
Разбитая тарелка рядом с подоконником.
Покрытый пылью плюшевый медвежонок на пороге комнаты; Бадоу бездумно подхватывает его и идёт дальше, стараясь дышать как можно реже.
— Я знаю, что ты здесь, — сипит он.
Бадоу не останавливается, и скрип досок становится громче, и кажется, что он слышит назойливый шёпот Дэйва внутри себя.
Его тень раздваивается.