Я затащу тебя в ад - если ты не против, конечно.
Мы с Сарику начали год в Крыму. Было прекрасно и холодно. Особенно морозило в автобусах, на которых мы обкатали почти весь южный берег. Свет отключали каждый день по нескольку раз, и тёмные города в холодных бухтах выглядели очень средневеково. И романтично. И загадочно. И только бы, чёрт возьми, ноги в темноте на льду не переломать.
Благодаря Сарику, мне совсем ничего не пришлось планировать. Она просто говорила по утрам: "Сегодня едем туда или сюда?" Я закатывала глаза, издавала звук старого компьютера, проводящего запрос, и отвечала, что сюда. "Тогда нам надо бежать на автовокзал", - говорила Сарику, и мы бежали. Как правило, успевали, только однажды из-за снега на перевалах наш рейс отменили в последний момент.
Не обошлось, конечно, без долбоебизма, неловких моментов, шизофренических попутчиков и спонтанных безумных решений. "Мы должны слепить снеговика на берегу моря!", "Давай пойдём 4 км до дома под проливным дождём/до Херсонеса пешком через весь Севастополь/поздно вечером в рыбный ресторан, а то чо мы как не в Крыму!", "Почему бы нам не поехать в Судак, когда там -15 и штормовой ветер?", "Раз нас не хотят пускать в аэропорт с бутылкой хереса, давай выпьем её прямо тут!" и так далее, и тому подобное. Чего стоит хотя бы наша квартира в скворечнике с окнами на все стороны света, шумным мазганом и (мы оставили свой след) пятном от мадеры на ковре.
Чтоб не умереть от холода, мы за день выпивали литра по полтора чаю из моего термоса, а по вечерам ещё по бутылке какого-нибудь местного винища. Винище сопровождает любого крымского туриста так же, как Вергилий сопровождал Данте в аду, так что говорить о нём незачем. А вот мой термос заслужил звание третьего участника нашего трипа: он был везде, где были мы, видел те же пейзажи и интерьеры, заполнялся кипятком в столовых, где мы обедали, делал вместе с нами хипстерские фоточки и даже пытался пронести в себе херес в аэропорту Симферополя (безуспешно). Если бы не он, мы бы так и замёрзли в сугробе под зелёной пальмой в районе Судака или Алупки.
Господи, там были зелёные лиственницы и кедры, трава и можжевельник, в Гурзуфе цвели нарциссы, а в Ливадии розы, платаны стояли повсюду, как монстры-наркоманы, и снег падал на ЗЕЛЕНЬ, и надписи "С новым годом!" выглядели как анахронизм, потому что какой новый год, у вас тут море шумит и пальма плодоносит.
Море. Ох, море.
... Как всегда, по возвращении из прекрасного места я со страшной силой отрицаю Москву. Здесь неправильный воздух, слишком много света, грязно, небо похоже на облучённую радиацией гигантскую подушку, у каждого прохожего рожа просит галоперидолу, осенняя депрессия перетекает в зимнюю апатию, весенний авитаминоз и летнюю грусть, и я могу продолжать ворчать до бесконечности. Как я могу жить здесь большую часть года и считать, что Москва - нормальный город? Что это - стокгольмский синдром?
Благодаря Сарику, мне совсем ничего не пришлось планировать. Она просто говорила по утрам: "Сегодня едем туда или сюда?" Я закатывала глаза, издавала звук старого компьютера, проводящего запрос, и отвечала, что сюда. "Тогда нам надо бежать на автовокзал", - говорила Сарику, и мы бежали. Как правило, успевали, только однажды из-за снега на перевалах наш рейс отменили в последний момент.
Не обошлось, конечно, без долбоебизма, неловких моментов, шизофренических попутчиков и спонтанных безумных решений. "Мы должны слепить снеговика на берегу моря!", "Давай пойдём 4 км до дома под проливным дождём/до Херсонеса пешком через весь Севастополь/поздно вечером в рыбный ресторан, а то чо мы как не в Крыму!", "Почему бы нам не поехать в Судак, когда там -15 и штормовой ветер?", "Раз нас не хотят пускать в аэропорт с бутылкой хереса, давай выпьем её прямо тут!" и так далее, и тому подобное. Чего стоит хотя бы наша квартира в скворечнике с окнами на все стороны света, шумным мазганом и (мы оставили свой след) пятном от мадеры на ковре.
Чтоб не умереть от холода, мы за день выпивали литра по полтора чаю из моего термоса, а по вечерам ещё по бутылке какого-нибудь местного винища. Винище сопровождает любого крымского туриста так же, как Вергилий сопровождал Данте в аду, так что говорить о нём незачем. А вот мой термос заслужил звание третьего участника нашего трипа: он был везде, где были мы, видел те же пейзажи и интерьеры, заполнялся кипятком в столовых, где мы обедали, делал вместе с нами хипстерские фоточки и даже пытался пронести в себе херес в аэропорту Симферополя (безуспешно). Если бы не он, мы бы так и замёрзли в сугробе под зелёной пальмой в районе Судака или Алупки.
Господи, там были зелёные лиственницы и кедры, трава и можжевельник, в Гурзуфе цвели нарциссы, а в Ливадии розы, платаны стояли повсюду, как монстры-наркоманы, и снег падал на ЗЕЛЕНЬ, и надписи "С новым годом!" выглядели как анахронизм, потому что какой новый год, у вас тут море шумит и пальма плодоносит.
Море. Ох, море.
... Как всегда, по возвращении из прекрасного места я со страшной силой отрицаю Москву. Здесь неправильный воздух, слишком много света, грязно, небо похоже на облучённую радиацией гигантскую подушку, у каждого прохожего рожа просит галоперидолу, осенняя депрессия перетекает в зимнюю апатию, весенний авитаминоз и летнюю грусть, и я могу продолжать ворчать до бесконечности. Как я могу жить здесь большую часть года и считать, что Москва - нормальный город? Что это - стокгольмский синдром?
<Лунатик>, расскажи всё равно!
В Крым хорошо приезжать в отпуск. А жить в Крыму (не у моря) по большей части... никак.